Сразу видно опытного политика. Быстро сообразил, что бесполезно уговаривать. Хотя, возможно он просто хорошо меня знает. Может быть даже лучше, чем я сам себя знаю, как оказалось.

Врум разведывал лестничные пролеты, а я следовал за ним с накинутым сном и клинками наизготовку. У замка была хорошая защита периметра, в том числе и магическая. Но внутри охранных завес было маловато, в основном вокруг критически важных комнат.

Типа покоев короля-бога и принца-полубога, казны, сокровищницы и пары мест со всякими особо ценными бумажками. Никуда из этого мне не нужно. В темницах защита тоже имелась, но со слов советника, она работала не на вход, а на выход. Чтобы никто не сбежал, что логично.

Обезвредить ее мне вряд ли удастся, опыта не хватит. Так что оттуда по плану было вырваться на открытое место, а затем уже Врумом улететь подальше. Мероприятие рискованное, но слово надо держать.

До темниц я спустился без приключений, просто пару раз приходилось прятаться от снующих туда-сюда алых. И что им всем не спится?

Один раз чуть не попался, но Врум выручил, обрушив в другом конце коридора что-то громоздкое и железное.

На входе стояло двое стражников. Ну как стояло. Один вообще сидел, другой лениво облокотился о стену. Парни о чем-то тихо перешептывались, посмеиваясь. Жаль, что плащи не алые, Эдейцев убивать не хотелось.

Развеял клинки и убрал рукояти обратно в ножны. Да, у меня есть ножны для рукоятей, хотя это больше на кобуры похоже. Достал инкрустированный посох, но проводить через него Джа не стал. Один раз попробовал, чуть себя не зарезал тем, что получилось.

Оружие из Джа при совмещении с посохом получалось неудобным, громоздким и я вообще к такому не привык. Да и самим посохом сражаться в замкнутом пространстве тяжеловато, но вариантов не так уж и много.

— Эй, кто там? — отвлекся от разговора тот, что был на ногах.

Из темноты вылетает окованное металлом древко, брошенное на манер копья. Посох попадает стражнику аккурат в забрало, голова дергается и тот валится на пол.

Я же, на максимальном ускорении вылетаю в круг факелов, стелясь вдоль пола. В последний момент успеваю подхватить падающее оружие. Второй солдат уже вскакивал с пола, но я с размаху, вложив всю инерцию от рывка, впечатываю его в стену ударом посоха.

Бедолага так и не встав на ноги, сполз обратно по каменным плитам.

Я же замер, словно зверь, прислушиваясь и пытаясь понять, не вылетит ли на меня еще два десятка таких же. Вроде бы тихо.

У этих двоих ключей не было, зато они нашлись у пожилого стражника, который тихо посапывал в каморке, укрывшись плешивым покрывалом. Но броню не снимал, так и спал прямо в сапогах.

Не став будить уставшего дедушку, аккуратно снял с крючка связку ключей и побрел в темницу. Врум сообщил, что тут было еще шесть охранников. Двое патрулировали, четверо оказались постовыми, каждый в своей секции с заключенными.

Камеры оказались пусты. Очень редко, когда я находил одного или другого исхудавшего заключенного. Похоже, имперская власть не особо церемонилась с недовольными и уголовниками. В конце концов, повешенный жрать не просит, а пользу своим видом приносит.

На патруль я старался не нарываться, а вот одного постового все же пришлось аккуратно убаюкать. Сначала удивился, как меня не услышали еще на входе. Да, темницы оказались огромными, ведь тут были не только камеры, но и множество других помещений.

Но в итоге понял, что меня смущает. Писк. Тут было невероятное количество крыс, которые постоянно пищали, никого не стесняясь. При этом они почти не попадались на глаза, лишь иногда, краем глаза, мне удавалось заметить в полумраке клеток блеск крысиных глаз.

На поиски у меня ушло около пятнадцати минут. Патруль уже возвращался обратно, судя по маршруту. А значит, еще минут десять и они забьют тревогу, если та парочка раньше не очнется. Вроде бы были живы, когда я уходил, все-таки доспехи у Эдейцев добротные.

А вот худощавого сгорбленного человека в лохмотьях я узнал с трудом. Только рыжая шевелюра да такая же борода, заставили меня остановиться и присмотреться внимательней. В волосах уже пробивается седина, да и в целом они давно потеряли свою пышность, превратившись в жиденькие лохмы.

От былой стати и сажени в плечах тоже ничего не осталось. Сейчас человек напоминал лишь сгорбленную тень самого себя. И пусть во сне все мы кажемся себе лучше, чем на самом деле, этот человек даже отдаленно не походил на Стефана, которого я помню.

Лишь черты лица еще отдаленно казались похожими. И взгляд. Глаза были живыми, взгляд цепко блуждал по стенам камеры и отдавал чем-то безумным. С третьей попытки я подобрал нужный ключ, что считаю несомненной удачей.

Подхватил магический факел из ниши в стене и вошел в камеру. Крысы тут же бросились в рассыпную, гневно пища от яркого света. Я же замер, уставившись на стены камеры. Камень плит был исписан рисунками от пола и до потолка. Даже представить не могу, как Стефан смог забраться так высоко.

Разглядывая различные изображения, где-то нанесенные углем, но чаще просто выцарапанные, я поднял факел выше и обомлел. Потолок тоже был изрисован. Причем целиком, даже в центре. Хотя в камере кроме топчана больше и не было ничего.

— Как? — прошептал я себе под нос, разглядывая рисунки, словно завороженный.

Какие-то монстры, целый рой монстров, которые с кем-то сражались, кого-то жрали, повсюду нарисованы скелеты и кости. И повсюду одна и та же фигура человека, нарисованная крайне каррикатурно. Человек всегда стоял в потоке монстров, но те его не трогали.

— Стефан? — спросил я осторожно. — Меня зовут Лаэр, я здесь, чтобы вытащить вас отсюда. Ваша дочь ждет вас. Мэйси.

Мужчина замер, перестав раскачиваться, взгляд на секунду перестал бегать из стороны в сторону и даже стал немного осмысленным. Человек медленно перевел глаза на меня, словно ему было трудно сфокусироваться.

— Они рождаются, — прошептал он. — Они убивают, они рождаются. Они спят, они рождаются. Они едят, они рождаются. Они веселятся, они рождаются, — он снова принялся раскачиваться из стороны в сторону, словно маятник. — Они воюют, они рождаются. Нет больше спокойствия. Они заперли нас в своем доме, а мы рождаемся.

— Стефан, — произнес я уже менее уверенно. — Ты понимаешь, что я говорю? Понимаешь, где мы находимся?

— А ты? — его глаза на мгновение сфокусировались на мне. — Ты понимаешь, где ты находишься?

— Понимаю…

— Не понимаешь! — завопил он, отчего я вздрогнул, столько силы было в этом крике. — Кровавые плащи заперли нас камнем и железом. Но мы сожрали камень и прошли сквозь железо, — его глаза вновь начали блуждать по исписанным стенам. — Мы жрали и жрали. Рождались и рождались. А потом черная скверна захотела освободить нас, но нельзя освободить тех, кого нельзя запереть. О, нет, она хитра, но глупа. Она не видит всей картины. Всей чудесной картины, — он обвел руками изрисованные стены. — А мы все видим.