Не сказал, а сплюнул. Впервые вижу его в таком состоянии. Нет, наш лунатик вообще всех ненавидит, это я уже понял и даже как-то привык к его социопатии. После испытания я даже скорее на его стороне. Но вот такой лютой ненависти в его глазах я еще не видел.

Даже Отца Сумрака он ненавидел как-то обыденно, что ли. Нет, здесь что-то глубже, что-то личное.

— Что он тебе сделал? — спросил я, попутно наблюдая за обстановкой. Если Хоуп готов кого-то убить, то это серьезно.

— Продал короля-бога вместе со всем королевством, — прошипел лунатик. — И прилично наварился.

— Не говори о том, чего не понимаешь, мальчишка, — ответил старик. Скорее устало, нежели злобно. Судя по тону, подобные обвинения он часто слышал в свой адрес.

— Чего я не понимаю? — начал закипать Хоуп. Я впервые видел лунатика таким. — Вы предали королевство. Предали сопротивление. Сдали императору всех неугодных, чтобы самому возвыситься.

— И что? — устало спросил старик с печальными глазами. — Убьешь меня? Вершишь правосудие? Отомстишь за всех? Думаешь, это что-то изменит? Твой юношеский идеализм тут ни к чему. Проживи хотя бы сотни две лет, поварись во всем этом дерьме. Многое переосмыслишь, лунатик.

— Справедливость жив, — прошипел Хоуп. — Молитесь, чтобы вы с ним не встретились.

— А кто, по-твоему, направил его на ваши поиски? Кто, по-твоему, снабжал его информацией? Или ты думаешь, что он случайно пришел в Джугару как раз в тот момент, когда туда выдвинулись алые?

— Что? При чем тут вообще Джугару?

— Стоп, — вмешался я. — Так справедливость, это Бальд? Тот мужик в шляпе и плаще, постоянно с сигарой ходит. И бухает, как не в себя. Я думал, что Справедливость, это Йог. Он же вроде как пиратов на путь истинный наставлял.

— Йог как раз Предатель, — пояснил старик. — Задача Предателя — выискивать любые неподконтрольные элементы и приводить их на суд Справедливости, но это в крайнем случае. Или сразу к Смерти. Но в идеальном раскладе — перетянуть мятежников на сторону короля-бога.

— Не смей произносить его имя, — прошипел Хоуп, а я лишь вздохнул. Не получилось незаметно перевести тему. — Ты предал его и подставил под удар. Ты! Это из-за тебя все произошло, твой заговор…

— Мальчишка, — крикнул старик, ударив рукой по подлокотнику. В этот момент в его глазах вспыхнул огонь. Ярость и боль на мгновение пробились сквозь тоску во взгляде политика. Но затем он вновь взял себя в руки и продолжил спокойно говорить. Только голос его стал куда тише и глубже. — Я совершил многое, о чем не хочу вспоминать. По законам любой страны меня должны были бы казнить самым жестоким образом, я знаю. Но я никогда не предавал короля-бога. Мои руки в крови, но нет человека, который сделал бы для короля-бога больше, чем я. Все, что я сделал, было ради него. Я клялся в верности этому человеку при жизни и не отступил от клятвы и после его смерти. Справедливость мне свидетель, ты можешь обвинять меня в чем угодно и будешь прав. Но не в клятвопреступности.

— Да что ты? — от речи старика Хоуп все больше распалялся, а я уже всерьез следил, чтобы лунатик не потянулся к браслетам. — Не смей лгать мне, не смей прикрываться именем Спраедливости. Не смей своим поганым ртом…

— Хоуп, — я озирался по сторонам, но наемники делали скучающие лица. Делали усиленно, так что я нутром чувствовал, по какому хрупкому льду мы идем.

— Я имею полное право призывать Бальда в свидетели. И у меня на это больше прав, чем у тебя или еще кого-то.

— Да с чего бы? — уже орал Хоуп, а я молился, чтобы завеса вокруг этого дома выдержала такой напор децибел.

— Потому что я — Шут, — произнес старик и в комнате воцарилась тишина.

Седой политик с самыми уставшими глазами, что мне доводилось видеть, медленно повел ладонями перед лицом. И на вороте из ниоткуда появился пестрый желтый бант слишком большого размера. Он смотрелся максимально нелепо с его дорогой церемониальной одеждой.

И еще меньше гармонировал с этим безжизненным лицом и острым, хоть и давно потухшим взглядом.

Хоуп лишь открывал рот, ловя воздух и силясь что-то сказать. Кай лишь молча смотрел на происходящее, видимо, не совсем понимая, что тут происходит.

А у меня в голове наконец-то сложился пазл. Точно, все в Эдеа считали этого человека если не святым, то вторым по святости после короля-бога. На Шута молились, ему поклонялись, его благоволили.

А то, что я слышал про советника по имени Ксандер Фара, несколько расходилось с этой картиной. Предатель, сдавший всех оппозиционеров императору. Этот человек отправил на смерть больше людей, чем кто бы то ни было в королевстве. И на их костях он сделал свою карьеру.

Сложно не слышать о первом лице в провинции Эдеа. По сути, в отсутствии императора, этот старик был правителем Эдеа. Да, он тоже кому-то там подчинялся и перед кем-то отчитывался, но власти в его руках очень много.

И он — Шут. Один из Длани. Который через Бальда и Йога помогал мне перехватить ключ из-под носа императора. Эльфийка, она же Созвездие, вообще с самого начала помогала мне, сначала исцелив, затем и немного введя в курс происходящего. И даже Смерть на их стороне, она вытащила меня из темницы в Веритасе, когда я сам по себе был еще мало на что способен.

— Длань жива и все еще работает вместе, — озвучил я вывод, скорее для себя.

— Простите, — раздался шепот Хоупа и в тот же момент лунатик рухнул на колени, словно у него стержень из спины вынули. Он что, плачет? — Простите, я действительно не узнал вас без грима.

— Встань, мальчик мой, — произнес старик с теплом в голосе. И от этого тона меня до дрожи пробрало. Таким голосом можно останавливать мятеж. Можно поднять за собой людей, можно приказывать незнакомцам. Это голос искренности и всепрощения. Мне сразу захотелось подойти поближе к этому человеку, чтобы он сказал мне что-нибудь хорошее, приободрил, похвалил, неважно. — Встань, тут нет твоей вины. Дело не только в гриме, время тоже берет свое. А взамен оставляет лишь это.

Он образно провел рукой перед лицом, понимая, какой отпечаток оставили на нем прожитые годы.

— Так он и правда Шут? — на всякий случай уточнил я шепотом. Я-то его не видел, только карикатуры в книжках.

— Да, — кивнул Хоуп, вставая и вытирая лицо. — Я дважды видел его до всего этого. Но тогда он был… Это он, Лаэр.

— Раз мы со всем разобрались и познакомились, — произнес Ксандер Фара, — то я напомню, что у нас мало времени, а мое местонахождение здесь ставит под угрозу всю операцию.

— Какую операцию? — спросил я, садясь в кресло напротив.

— Ты повзрослел, Лаэр из Лира, нареченный Неуязвимым, — произнес Шут вместо ответа. — И я не про внешность.

— Я мало чего помню из того времени.

— И тем не менее, мы уже столько минут разговариваем, а ты до сих пор не отсыпал ни одной остроумной, по твоему мнению, шутки в мой адрес. А план простой, мы собираемся вернуть короля-бога.