Однако, как оказалось, это был последний серьезный успех германского подводного флота. Уже в апреле при атаке конвоя ONS-5 потопив 12 транспортов, немцы сами потеряли семь субмарин, еще столько же получили серьезные повреждения. Применение радара, подавляющее превосходство в воздухе и огромное численное преимущество союзников постепенно сводили на нет активность подводных лодок. А при попытке атаковать конвои НХ-237 и SC-129 немцы были полностью разгромлены. Общие потери за месяц, прозванный «черным», составили 40 субмарин!

Немаловажным также был тот факт, что в 1943 г. союзники добились ежемесячного ввода в строй 1,2 млн брт. тоннажа, в основном за счет американских судов типа «Либерти». Для них была разработана технология массовой сборки из секций. Если до этого стапельный период постройки занимал более года, то «корабли свободы» первых серий строились за два месяца, а начиная с 330-го судна продолжительность сборки составляла в среднем 35 дней, что для остальных морских держав было просто невозможно. В итоге в 1943 г. с верфей США ежедневно сходили по четыре-пять «Либерти» водоизмещением 7000 тонн!

После этого смысл «войны с тоннажем» был окончательно потерян. Однако, несмотря на это, Дёниц, поддерживаемый фюрером, так и не изменил стратегических концепций войны на море. Решение продолжать подводную войну, несмотря на поражения в апреле – мае, базировалось в основном на двух соображениях. Во-первых, субмарины сковывали значительные силы противника. Если бы операции в Атлантике были свернуты, союзники смогли бы дополнительно выделить для налетов на Германию до 1000 бомбардировщиков, а для ударов по судоходству вдоль европейского побережья – примерно 800 боевых кораблей. Во-вторых, у немцев теплилась надежда с помощью новых типов подлодок и самонаводящихся торпед дать подводной войне новый импульс и более широкий размах.

Гитлер был полностью согласен с доводами Дёница. На одном из совещаний по морским вопросам он говорил: «Речь идет не о том, чтобы отказаться от подводной войны. Атлантика – это мой передний край обороны на западе, и даже если я буду вынужден вести там оборонительные бои, это лучше, нежели защищаться на суше в Европе. Силы противника, связанные подлодками, столь велики, что даже если подлодки не принесут больших побед, я не смогу от них отказаться». Сами подводники же превратились, по сути, в расходный материал, больше не имея ни малейших шансов на конечный успех.

Фюреру вторил и сам гросс-адмирал. На совещании в штабе Кригсмарине 8 июня 1943 г. он заявил своим командирам, что поскольку нет шансов на победу на Восточном фронте, центр тяжести производства вооружений должен быть перенесен на флот, который якобы один сможет повлиять на исход войны. Дёниц смог убедить Гитлера направить ресурсы на перевооружение подводного флота, хотя времени на это уже явно не было.

Наивность обоих «флотоводцев» не может не удивлять. Создается впечатление, что они не понимали, что поражения на суше обесценят любые усилия по усилению флота. Да и численное преимущество союзников вскоре стало так велико, что никакое «сковывание» их сил в Атлантике все равно бы уже никак не отразилось на войне в Европе.

Окружение Гитлера верило ему. Так, генерал Йодль в ноябре 1943 г. в своем докладе рейхсляйтерам и гауляйтерам заявил: «Самые большие надежды военное руководство возлагало на подводную войну. И это правильно, ибо в рамках общей стратегической обороны, к которой мы были вынуждены перейти вследствие развития военной обстановки, подводную войну следует рассматривать как единственный фактор немецкой стратегии». Неизвестно, понял ли он сам, что сказал, или нет, но в конце Йодль добавил, что «в последние месяцы имелись серьезные неудачи», которые, однако, вскоре будут преодолены «необходимыми мерами».

Тем временем звезда Кригсмарине продолжала постепенно клониться к закату, несмотря на героические действия подводников, не утративших боевой дух, несмотря на тяжелые поражения на морях и океанах. 23 декабря 1943 г. при попытке атаковать конвой JW-51В, шедший в Россию, в бою с британским флотом погиб линкор «Шарнхорст». Это был последний выход крупного германского корабля на просторы океана.

В июле 1944 г. немецкое командование было обеспокоено положением на Восточном фронте, где возникла угроза прорыва частей Красной Армии к Балтийскому морю. Гитлер уделял первостепенное значение контролю над акваторией Балтики. На проходившем 9 июля совещании он заявил военным: «Контроль над Балтийским морем очень важен для нас. Он играет существенную роль для обеспечения импорта шведской руды, в которой мы остро нуждаемся для нашего вооружения и которая нам необходима для создания нового оружия подводного флота». Выступавший на совещании Дёниц также указал на важность Балтийского моря и подчеркнул: «Господство на море важно как для решения исхода войны, так и для строительства новых подводных сил». Они с Гитлером хотели удержать позиции на уровне бонового заграждения «Насхорн», преграждавшего советским подлодкам путь на просторы Балтики. Дёниц боялся, что те создадут реальную угрозу базам подготовки кадров для его подводного флота, расположенным в Восточной Пруссии.

Однако как показали события, фюрер и его окружение снова, как и в 1941 г., переоценивали угрозу, исходящую от КБФ. Во-первых, к этому времени в строю осталось всего 20 подводных лодок, во-вторых, их экипажи и командиры после нескольких лет фактического бездействия не были готовы к серьезным операциям в тылу противника.

Обстановка на морских театрах боевых действий стремительно ухудшалась в течение всего 1944 г. Кригсмарине быстро теряли свои базы и корабли, восполнять потери было нечем. Подводный флот лишился за год 250 субмарин, то есть в среднем ежемесячно погибали 28–29 лодок. К тому же по мере продвижения войск союзников к границам рейха само значение войны на море становилось неактуальным. Но только не для Дёница! Он по-прежнему надеялся на реванш. Складывается впечатление, что он стал для командующего флотом самоцелью, которой он хотел достичь независимо от исхода войны.

Даже в феврале 1945 г. гросс-адмирал в докладе фюреру продолжал настаивать на исключительной важности поставок достаточного количества дизельного топлива для продолжения подводной войны. Причем Гитлер, несмотря на тяжелейшее положение на фронте, согласился с доводами Дёница и заставил начальника ОКВ принять все меры для обеспечения флота горючим, видимо, искренне веря, что 60 немецких подлодок могут что-то изменить в создавшейся ситуации…

В чем же секрет такой любви Гитлера к командующему флотом? Ведь нельзя забывать, что именно его он назначил еще и своим преемником на посту рейхсканцлера. Вероятно, в том, что в отличие от большинства военных и адмиралов, еще в 1942–1943 гг. осознавших, что война проиграна, Дёниц не только до последнего верил в победу, но и предлагал активные наступательные действия.

Давая оценку Гитлеру как флотоводцу, можно отметить следующее. С самого начала своего правления он проявлял большой интерес к проблемам флота и даже вынашивал план создания нового Флота Открытого моря. Однако рано начавшаяся война помешала этим планам, и пришлось воевать тем, что успели ввести в строй к 1939 г. Тем не менее в первые четыре года войны германский флот добился значительных успехов и сумел нанести противнику существенные потери, серьезно пошатнуть престиж Англии как «владычицы морей». В этом была и немалая заслуга Гитлера, который зачастую более трезво и дальновидно оценивал обстановку, чем его подчиненные.