Она не полетела.

Она стала падать.

Привет, сила тяжести, подумала Лиз, раскинув руки в стороны навстречу этой силе.

Привет и прощай.

Но мир полностью не исчез.

– Что случилось? – Моника вскакивает со стула. В комнате ожидания, куда три медбрата втаскивают Кенни, поднимается суматоха. Джулия вскидывает голову. Сердце у нее сжимается и падает, падает.

Один из санитаров отводит Монику в сторону и сообщает о том, что произошло. Комната затихает, все смотрят и, увидев, что лицо Моники сморщилось, бросаются в объятия друг друга, хватают салфетки и начинают плакать.

Кроме Кенни. Кенни подходит к Джулии и со всей силы стискивает ее руку.

На уроке они повторили основные положения законов механики Ньютона, и мистер Элизер в заключение добавил:

– Итак, помните, все законы Ньютона описывают теорию движения. На наших занятиях мы допускаем, что силой трения и сопротивления воздуха можно пренебречь, но крайне редко законы Ньютона целиком и полностью применимы в реальном мире. В жизни не все так просто.

И когда класс негодующе зароптал, в очередной раз возмущаясь тем, что они изучают нечто такое, что даже нельзя применить на практике, мистер Элизер, улыбнувшись, сказал:

– Жизнь – это нечто большее, чем просто причинно-следственные связи.

В жизни не все так просто.

В этот момент – щелк, и все становится на свои места.

И Лиз Эмерсон закрыла глаза.

Санитары поспешили в палату Лиз. Моника подходит к подругам дочери, обнимает Кенни, которую Джулия так крепко держит за руку, словно вообще никогда ее не отпустит.

Остальные наблюдают. Ждут развязки. Ждут, когда Лиз Эмерсон перестанет существовать.

Джейк Деррик тихонечко сидит в углу, опустив голову в ладони. Конечно, он так сидит с тех пор, как сексапильная медсестра покинула его и окружающие стали указывать на его подбитый глаз. Но когда пришло известие о том, что Лиз стало хуже, он еще ниже опустил голову.

Мэттью Дерринджер выходит и снова заказывает цветы, доставку которых он отменил некоторое время назад.

Лиам сидит в застывшей позе, перед ним дымится стаканчик с кофе.

Потом Кенни внезапно поднимает голову – спутанные волосы рассыпаны по плечам, на щеках черные подтеки от туши, глаза воспалены. Она обводит взглядом комнату, находит Лиама и окликает его.

Лиам настороженно поворачивает голову; все, кто есть в комнате, наблюдают за ним.

Кенни смотрит ему прямо в глаза.

Наконец Лиам медленно встает со стула. Неслышным размеренным шагом идет к Кенни. С минуту он просто смотрит на нее – на миниатюрную девушку, которая способна быть очень жестокой, но, как и он, сейчас преисполнена печали.

Потом берет ее за руку.

Джулия берет его за вторую руку. Он бросает на нее взгляд, она сквозь слезы слабо улыбается ему. Моника тоже глянула на него, и от ее взгляда он забывает про ощущение неловкости, возникшее оттого, что он держится за руки с двумя самыми популярными девчонками в классе.

Все четверо они стоят тесным кружком – очень необычное зрелище, – и все четверо думают одно и то же:

Если она задалась целью выжить – выживет.

Я сижу за коричневым диваном, где она меня оставила, перебираю кадры из прошлого.

Вот она воображает, будто летит – широко раскинув руки, бежит через парк. Моя ладонь лежит в ее руке; благодаря волшебной пыли, которой она меня осыпает, мои ноги чуть-чуть отрываются от земли.

Вот она делает «снежных ангелов»[16]. Двух – чтобы мы могли лежать бок о бок, соприкасаясь крыльями.

Вот она гоняется за мной по двору; под нашими босыми ногами – теплая летняя трава.

Потом она про меня забывает.

И несколько лет я наблюдаю за ней со стороны.

Тишину огромного дома нарушает хруст гравия под колесами автомобиля, останавливающегося на подъездной аллее. Я слышу механическое жужжание открывающихся ворот гаража, потом – поворот ключа в замке.

– Не торопись, – говорит Моника. – Осторожней на костылях.

– Не волнуйся, мама, – машинально отвечает она.

Небольшая заминка, короткое затишье.

Потом Моника спрашивает:

– Доченька, тебе помочь?

Снова тишина.

Потом, едва-едва слышно, Лиз Эмерсон произносит одно-единственное слово:

– Да.