в последнее время изболелась. Отсутствие впечатлений сделало её раздражительной и все труднее было прятаться от одногруппников, она стала срываться на мальчиков, если те роняли неосторожное слово просили списать или что-то подобное. На работе аниматоры, оформители и прочие коллеги тоже заметили перемену.

Конечно, она держалась с Полиной и с Вадимом, с любимым постаралась встречи минимизировать, чтобы больше хотя бы спать, если уж не издеваться над кем-либо.

Полине без повода вообще попадаться на глаза не хотелось. От радости нового общения девушка еще больше расцвела, она летала по квартире словно бабочка, примеряла разные варианты нарядов, причесок, косметики.

Скачивала на телефон новые песни о любви и тихонько напевала их часами.

На шее девушки пульсировали тоненькие вены, которые очень хотелось порезать и окрасить кровью белоснежную или голубую рубашку, которые Полина часто стала носить дома, с маленьким топом и крохотными шортами. Оля то и дело представляла, как она подошла сзади, располосовала горло девушки ножом или бритвой, одежду заливает кровь, девушка дрожит, хрипит, подносит руки к горлу, они тоже все в крови, а Олька заваливает Полину на диване, или лучше на пол. Полина жадно хватает губами воздух, будто желая продлить свои мучения, а Олька коленом прижимает её к полу, упираясь в живот.

Олька окунает палец в кровь можно даже прямо в рану и этим кровавым пальцем проводит по Полининым губам и ласкает её губы, продолжая обмазывать их кровью, а затем слизывает эту кровь с губ. А после Олька распахивает рубашку девушки, разрезает ножом топ, открывает небольшую упругую грудь. Проводит по каждой груди руками. А затем делает разрез от шеи до конца грудины, слизывает каплю крови с ножа и разрезает кожу на каждой из грудей, делая несколько разрезов от соска к основанию. Ещё тёплое тело отдаёт свою последнюю кровь, а рот — последние хрипы.

В самом конце Олька вспарывает ножом шорты и трусы Полины, выкидывает в сторону и некоторое время ласкает нежно розовую вагину и клитор. И разрезает туловище от лобка до середины груди, распарывая кожу, мышцы и все содержимое.

В мыслях Ольки почему-то не было вариантов, что Полина начнет сопротивляться, кричать, что Полина сама полоснет Ольку ножом в качестве самообороны, что кто-то помешает, что в конце концов в квартире неудобно совершить такое убийство, ведь огромное количество крови очень сложно отмыть. Что кто-то хватится Полины, полиция в конце концов размотает клубок и дойдет до самой Ольки и ей придет конец…

Раньше такого с Олькой не было. Ей просто нравилось смотреть как другие люди плачут, сходятся и расходятся с её легкой руки, совершают глупые поступки, накрученные меткими высказываниями.

Когда элемент случая и недоразвитости этих людей играли с людьми ещё более злые шутки, что получалось на руку Ольке, она радовалась вдвойне. Например, это случаи с беременностями-в этом Олька уж точно не виновата. И всё же прикольно, но не то. Олька не полностью сама контролирует ситуацию.

А тут в мыслях красивая уверенная в себе девушка, не лохушка какая-то, как, например, Соëлма в её Олькиных руках…

Олька так расходилась в своих мыслях, что хотела хотя бы прикоснуться к этому прекрасному телу. Она больше общалась с Полиной, норовила обняться, убрать какую-нибудь соринку, поправить воротник, сделать прическу, шутливо шлепнуть по попе. Однажды предложила устроить шоппинг и купить бельё. На примерке Олька так отчаянно спрашивала совета что и Полина тоже по-дружески решила посоветоваться с Олькой. Но, боже мой, все было не то. Только еще больше зудило.

Про Влада Олька иногда спрашивала, но боялась спугнуть молодых людей. Влад ещё может не отошёл от прошлых событий, милиция ещё до сих пор исследует обстоятельства дела, а Полина не захочет на Влада давить. Поэтому нужна осторожность.

Олька стала слушать более тяжёлую музыку и сделала татуировку, чтобы хоть куда-то излить свою агрессию, но и это не помогло. Изображать паиньку перед Вадимом уже не было сил.

Тут еще Дима вечно путается под ногами, что-то вынюхивает. Как он надоел. “Еще думает, что я его не вижу. Но с ним я как-нибудь разберусь…”-размышляла Олька.

Сегодня у Ольки появилась надежда. В глазах заблестели огоньки. И даже появилась спонтанная идея.

* * *

У Ольки заболела бабушка. Старушка раньше жила отдельно, была живчиком, садила огород, держала птицу и даже свиней. Но прошлым летом она начала сильно сдавать, а несколько месяцев назад оказалось, что у неё рак. Два месяца назад родители забрали её себе, мама на время бросила магазин и полностью ухаживала за матерью. Бабушка совсем слегла а пару недель назад перестала и говорить. Оставалось ей конечно немного, но естественно когда умрет бабушка было неизвестно.

Иннесса занималась бизнесом и разумеется не отменяла ни поездки в Москву, ни ревизии в Чите, не отменяла также и личную жизнь. Иннесса помогала деньгами, лекарства были от и до, и, если бы семья жила поближе к городу, можно было бы нанять и сиделку. Но деревенских пьюшек нанимать не хотелось, поэтому мама всеми правдами и неправдами справлялась сама. Папа полностью заменил маму в магазине, поэтому дома мама оставалась практически одна.

Олька жалела мать, но ровно настолько, чтобы утешать по телефону и практически не появляться дома. Мельком появившись на новогодние праздники, когда бабуля еще ходила Олька предпочла вылизать весь дом, лишь бы не мыть бабулю, не заниматься лекарствами, стиркой её вещей и тому подобного. После сессии Олька набегом приезжала на один день и сразу принялась за уборку, чтобы её ни к чему более серьёзному не припахали.

На следующий день, идея Ольки продолжила развитие. Мама позвонила в отчаянии-бабушка совсем плохая, сил уже нет… Олька пообещала приехать при первой возможности. Она предусмотрительно подменилась на работе и весь вечер без продыха делала домашнее задание на всю неделю.

Дома у родителей Олька застала гору грязной посуды, небеленную печь, которую пора было бы затопить, всюду разбросанные вещи и еле волочившую ноги, заметно похудевшую мать.

В дальней комнате, похожая на живой труп, с руками поверх груды одеял, лежала бабуля. При первом взгляде на эту некогда живую и цветущую женщину можно было подумать, что она не дышит.

Бабушка посмотрела на Ольку и чуть заметно с теплом кивнула внучке.

Ольке на какое-то время стало стыдно, что она занимается своей жизнью и совсем не приезжает, а бабуля-она все так же любит. Ольга не раздевпясь села на табурет рядом с кроватью и взяла бабушку за руку. Лицо бабушки заметно потеплело.

— Давно кормила? — спросила