— Пора уже…

Олька вышла в прихожую наскоро скинула одежду и обувь, умыла руки и лицо.

— Я покормлю. — сказала она матери.

— Пюре на столе. — ответила мать. — И сок.

Аааа… — растерянно протянула Олька.

Ольга покормила бабушку. Та обрадовавшись неожиданному приезду, с радостью приговорила всю баночку. Глаза старушки засветились, показывая: “ещё“

— Мама, бабуля хочет ещё. Ей можно?

— Да можно… задумчиво ответила мама.

Откуда же она знала, что можно, а что нельзя-врачи только и разводили руками, когда приезжали в дом.

— Что делать? Она у вас умирает. Готовьтесь. — только и слышала женщина.

Сколько бы женщина ни билась в закрытые двери, нормально объяснить как ухаживать за такой больной местные врачи не могли. Направлений никуда не давали. Да и мучать старушку, перевозя её с места на место, было не лучшим вариантом.

Нина покупала йогурты, творог, детские пюре и бананы, соки, кисели и готовила компоты в надежде, что эта пища усвоится в старом и больном желудке.

Поэтому, услышав что мать хочет ещё, Нина махнула рукой: раз хочет, значит так надо. К тому же она несусветно устала и любая манипуляция сделанная с больной не её руками приносила вздох облегчения.

Олька разогрела ещё одну пюрешку и начала разговаривать с повеселевшей бабушкой, не забывая потчевать её.

— У меня, бабуля, все хорошо. Квартиру снимаю. Нет, бабуля недорого, — поспешила уверить бабушку Олька, увидев её вопросительный взгляд. Я с девочкой снимаю, Полина зовут. Учится, работает, не пьет. Девочка приличная. Я тоже работаю. И учусь. Успеваю. Я же знаешь, так у Инессы и работаю. Подменяет, да она сама если нужно или напарница. Напарница хорошая. Да бабуля, я вижу переживаешь. Нет, хорошая молодая. Моего возраста тоже. Нормально мы с ней. Недостач нету у меня. Я внимательно считаю. Да.

У меня парень, бабуля…Другой, да. Мы с Димой расстались. Но ничего, так лучше. Бабуля, да ты не переживай у них семейный бизнес он меня и с семьёй познакомил. Он держит магазин, не пьет. Машина у него. Помогает он и деньгами иногда. Меня сюда он привёз. Но ему некогда, он поехал. Он хороший.

Учусь я хорошо, без троек. Читаю, да. Немного, но читаю.

А помнишь, как ты меня с утра на руках носила? Я просыпаюсь, а ты меня а зал несешь одеваться. Папа с мамой на работе….

Бабушка снова еле кивнула.

— А что ты еще помнишь? Бабуля…

Бабушка пристально посмотрела внучку. Олька все поняла и села рядом с ней на кровать. Бабушка собрала последние силы и похлопала внучку по попе насколько это было возможно, т к Олька сидела. Даже можно сказать старушка потрогала по попе, ведь силы в её руке не было. Внучка и бабушка улыбнулись друг другу.

Раньше бабушка могла легонько похлопать Ольку с любовью и естественно они это помнили.

Олька погладила бабушку по лицу.

— А хочешь, я тебе почитаю? Детективы, твои любимые? Олька покопалась в шкафу. А нет, газету? Мам, есть свежая газета?

— В зале.

До вечера Олька читала бабушке, А также рассказывала новости из города, где что построили, что где открылось, показывала свои фотографии. Бабушка задремала.

Уже в одиннадцатом часу в комнату зашла мама:

— Так мыться надо… я натопила.

Олька махнула рукой, мол, иди мама, отдыхай.

— Тогда сама помоюсь.

— Папа ещё не приходил?

— Нет во втором магазине. Ревизия.

— Блин… — изобразила расстройство Олька.

— Иди мама, помойся.

— Иду… вздохнула мама.

Бабуля открыла глаза.

— В туалет?

Бабушка глазами сообщила что да и за волновалась, ища дочь.

— Я здесь. — сказала Олька. Сейчас мы сходим. Не волнуйся. Мама моется.

Неведомо как, Олька помогла подставить утку и снова уложить больную. Но Олька ни одним мускулов не показала, как ей было тяжело.

Когда утка была освобождена и Олька вернулась в комнату, она начала торжественную речь:

Бабуля, я тебя очень сильно люблю. Ты самая лучшая бабушка. Спасибо, что ты помогала меня воспитывать. Я люблю тебя.

Олька гладила бабушку по щеке. Взяла за руку. Так они немного посидели.

Потом Олька взяла подушку, которая лежала на одном из стульев.

— Прости, бабуля. Ещё раз люблю тебя.

Но подумав, Олька положила подушку на место. Она испугалась, что останутся следы.

Придется действовать сложнее по щарасномк плану. Олька намешала в сок бабуле разных лекарств- все что могла найти Олька взяла с собой. Бедная бабушка морщилась, пыталась плеваться, но Олька пихала и пихала сок. Большая часть все равно попала.

Бабуля устала от такого мучительного действия и задремала. Олька быстренько обтерла рот больной влажными салфетками. Поправила волосы, одеяло. Бабуля даже не проснулась, слишком намучалась.

Олька вышла в зал спрятала бутыльки в сумку. Затем унесла сумку в свою комнату.

Снова пришла к бабуле и села возле неё ковыряясь в телефоне. Вошла мама.

— Бабушка спит. Я тоже помоюсь, да.

Поскольку бабушке не дойти до бани, мыли её прямо в комнате, иногда в тазике, когда мог Олькин отец, то садили её в ванну. Пара жарко топила печи, а поскольку горячая вода была нагрета, то и сами хозяева мылись дома, чтобы не топить ещё и баню.

Сейчас натоплено было на веранде, дома тоже было тепло.

Мать помылась, Олька тоже пошла мыться. На самом деле ей нужно было закинуть в печь бутыльки, чтобы избавиться от улик.

Мать сидела с бабулей, а Олька подложила печь и кинула подальше ещё и бутыльки. Конечно они бы не сгорели, но по расплавленным бутылькам трудно будет что-то определить. Тем более бутылька всего два остальные лекарства были в капсулах, которые Олька вскрыла — их тоже нужно было сжечь.

Олька все, в том числе и влажные салфетки кинула в печь. Помылась все в той же оцинкованной ванне и довольная и разгоряченная в пушистом халате, который ждал Ольку с лета, сушила полотенцем свои волосы. В дверь постучался отец.

— Уф, успела-подумала Олька.

Накинув на себя сдержанную маску она кинулась к мужчине. — Папа приехал… Люблю тебя.

Отец и дочь обнялись.

— Ладно, я чай и спать. — заявила Олька.

Под утро мама позвала Ольку и папу.

— Ребята, вставайте! Бабушка умерла.

Олька испытала чувство удовлетворения, пусть оно и было между тройкой и четвёркой, ведь бабушка и сама бы вскоре умерла, но всё же это была маленькая репетиция перед большим спектаклем.

Когда Олька прошла в комнату, мама шикнула на неё

— Тише, я в скорую звоню!

Олька тихонько встала в стороне. Худенькая бабушка чинно лежала на своей постели, уже совсем не подавая никаких признаков жизни.

— Да, да, Иванова. Да рак.