Пожелав им удачи (нам, подводникам, можно), мы направились дальше. В пути дважды обнаруживали наши сторожевики, переделанные из гражданских судов. Наконец мы подошли к устью входа в залив, встав у минного поля. Была мысль схулиганить и дойти до места базирования подлодок в подводном положении, всплыв уже на месте, но решил, что это слишком.

В надводном положении мы подняли антенну и отстучали на базу информацию о своём прибытии и местоположении. Через полчаса пришло ответное сообщение: ожидать ледокол, который проведёт нас к месту базирования.

И вот одиннадцатого ноября моя лодка, следуя за ледоколом (а лёд уже был), вошла на территорию базы, давая холостые выстрелы по количеству потопленных судов и боевых кораблей. Рыбаков я не считал. К слову, эту традицию с холостыми выстрелами по количеству потопленных судов и кораблей ввёл капитан второго ранга Гаджиев – получается, мой непосредственный командир. Он командир первого дивизиона, в который входят все лодки типа «К», вроде моей, а значит, и я в его дивизион войду.

Особист, он же главный артиллерист, встав рядом на мостике, тихо шептал мне на ухо, называя тех, кто ожидал на пирсе. А там собралось всё командование флота, бригады и нашего дивизиона. Особист был местным, и прибыл в своё время на Балтику с тем, чтобы с лодкой, после того как команда её освоит, вернуться обратно на Север, у него и семья тут осталась. То есть на Балтике он был прикомандированным, и, возможно, по прибытии его заменят кем-нибудь другим. Жаль, артиллеристом он был классным, норвежские рыбаки должны были оценить.

На пирсе нас ожидали командующий флотом вице-адмирал Головко, начальник штаба с членом Военного совета, командир бригады подводных лодок капитан первого ранга Виноградов и командиры всех трёх дивизионов ПЛ.

После швартовки, когда подали трап, я сошёл с мостика и, сделав три уставных шага к адмиралу, вскинул кисть к виску и отрапортовал:

– Товарищ адмирал, командир Ка-3, капитан-лейтенант Мальцев. Поход через Атлантику закончился благополучно. Докладываю, что за время пути был атакован у Англии двумя неизвестными субмаринами, атака отбита. Неизвестными оказались британцы, шутили они так. Потрачены две торпеды. От командования английской базы были принесены официальные извинения.

У берегов Норвегии команда подлодки участвовала в операции по захвату немецкого тяжёлого крейсера «Принц Ойген» и плавбазы к нему. Корабль и база захвачены целыми и угнаны бойцами террор-групп. На данный момент крейсер и плавбаза на пути к Мурманску, готовятся для передачи Северному флоту. Также были захвачены два малых тральщика типа «М» и один большой сторожевик. Они будут перегнаны и переданы в состав Северного флота через две недели.

Нашей задачей было прикрыть уход террор-групп с трофеями, что мы и сделали, приняв бой с одиннадцатью боевыми кораблями: тремя эсминцами типа «Z», четырьмя корветами и четырьмя тральщиками. Два эсминца, три корвета и три тральщика потоплены. Взят в плен капитан одного из эсминцев типа «Z». После боя с кораблями противника, когда три оставшихся сбежали, мы направились дальше.

Во время пути нами было встречено и атаковано немецкое грузовое судно в три тысячи тонн водоизмещением. Командовал атакой старпом, старший лейтенант Дёмин. Далее был надводный артиллерийский бой с рыболовным норвежским траулером, вооружённым пушкой. Норвежцы первыми открыли огонь, что было встречено мной и командой крайне негативно. Траулер был потоплен, а за оставшееся время пути были отправлены на дно более двух десятков норвежских рыболовных судов и парусников.

При входе в территориальные воды встретились с советской подводной лодкой М-172, которая находилась на боевом дежурстве в подводном положении. Опознались и разошлись.

Больных и раненых на борту нет. Во время похода потрачены: пресная вода – полностью (два дня используем опреснённую), припасов – две трети. Из боеприпасов – тринадцать торпед, девяносто процентов снарядов для палубных орудий. Артиллеристы получили большой опыт. За время пути на борту была сыграна и отпразднована свадьба. Во время боя с кораблями противника родился один ребёнок, мальчик, сын штурмана, назвали Иваном. Капитан-лейтенант Мальцев доклад закончил.

Командиры, слушавшие меня, держа кисти рук у виска, как и я, синхронно их опустили. Адмирал поблагодарил меня и команду за службу, поздравил с победами, которые для молодого Северного флота были весьма значимы, и выразил надежду на то, что захваченный крейсер и остальные корабли войдут в состав флота.

Я сперва хотел придержать и тральщики, и сторожевик, но у северян с боевыми кораблями были проблемы, мало их, так что даже такая небольшая помощь – серьёзная поддержка для них. А уж крейсер – так это вообще мощное усиление, поэтому радость адмирала была вполне искренней, хотя он и понимал, как сложно ему будет набирать и обучать команду для управления новым для них кораблём.

Будущий флагман вряд ли сможет в этом году принять участие в боевых операциях: учёба будет довольно долгой. Однако раз есть плавбаза со всеми ресурсами, то есть на что и чем учить советских моряков. С малыми боевыми кораблями легче: пара месяцев на освоение – и их можно использовать для боевых операций.

А вот о пассажирах на борту лодки даже не упомянули, предпочли сделать вид, что ничего не было, хотя прекрасно знали о их наличии: с Балтики информация пришла.

Дальше команда была распущена. Старпом остался на лодке: принять припасы, воду – в общем, обычные хозяйственные дела. А я поехал в штаб бригады подплава. Адмирал Головко, который случайно оказался тут, поехал с нами.

В штабе началась бюрократия: у меня приняли рапорты, ввели мою лодку в штат первого дивизиона бригады (особист оказался прав), познакомили с командирами. Я на словах описал, как прошёл поход: от пирса в Ленинграде до конечного маршрута. Посмеялись над обосравшимися британцами, внимательно выслушали, как происходил захват и угон, ведь я всё своими глазами видел, особенно внимательно слушали о бое с боевыми кораблями кригсмарине.

Капитана эсминца уже забрали в отдел контрразведки, потом его отправят в штаб флота, а пока допрашивали. Я попросил быть с ним помягче: сотрудничал он добровольно.

Описание боя очень всех заинтересовало, и комиссар бригады даже предложил мне написать методичку на эту тему с целью обучения и дальнейшего применения. Но я остудил его пыл, пояснив:

– У меня очень тонкий слух и объёмное воображение. Используя данные счисления по гирокомпасу, имея представление о положении лодки и слушая корабли противника, я моделировал их положение и своё, управляя лодкой и стреляя практически с закрытыми глазами. И да, мой стиль такой: одна торпеда – одна цель. Жаль, статистика подпорчена эсминцем пленного капитана: его пришлось второй добивать.

– И всё же это огромный успех, – не согласился со мной Головко.

Потом я подробно описал, как мы встретили немецкое грузовое судно и как рыбаков топили. Все согласились, что траулер с пушкой стоило на дно пустить, а вот насчёт остальных пожурили: всё же гражданские. Рассказал, как с нашей подлодкой встретились. Их особенно заинтересовало, как я их обнаружил, если они тишину на борту соблюдали. Я лишь пожал плечами и ответил, что громко дышали.