После моего сообщения о прибытии крейсера сразу поднялась суета, стали готовить к выходу два эсминца и сторожевик, хотя я и сообщил, что передача будет происходить ночью. Кроме того, готовились к выходу две субмарины, задачей которых была охрана флагмана от возможных атак немцев из-под воды. А немцы предпочтут его утопить, нежели оставить в наших руках, любыми способами, в том числе и авиацией. Хорошо бы усилить северян по этому направлению – истребителями, – но жаль, балтийцам всё отдал.

Да, забыл добавить: крейсер ещё не был передан, но уже получил имя. Из Москвы поступил приказ назвать его «Мурманск» и назначить флагманом Северного флота.

Сборы были быстрые, хотя я не видел смысла торопиться: передача назначена на полночь с девятнадцатого на двадцатое ноября, успеем прибыть на место. Предварительно я осмотрел на картах береговые линии и подобрал бухту, которая подходила для стоянки крейсера с плавбазой. Всё равно они там простоят не один день, пока команды освоятся на борту да разберутся с управлением, сломают что-нибудь и починят.

Поэтому и место должно быть довольно близкое, защищённое и с достаточными глубинами под крупный корабль и судно. Этим условиям отвечали три бухты, и я выбрал одну из них, неподалёку от которой была расположена зенитная батарея, которая вполне может прикрывать крейсер с плавбазой.

Головко с нами не отправился. Все корабли были забиты моряками – будущими командами трофеев. Старшим на головном эсминце шёл контр-адмирал Кучеров, начальник штаба флота. Он официально и примет трофеи, а командующий прибудет чуть позже.

За эсминцем буксировали небольшой скоростной крытый катер, на котором я должен был отправиться принимать трофеи у бойцов осназа, с тем чтобы потом передать их североморцам. Это официальная версия.

Я с начальником штаба и будущим командиром крейсера, который сильно нервничал из-за опасения, что всё может сорваться, стояли у мостика с подветренной стороны и, удерживая равновесие, поскольку эсминец ощутимо качало на высоких волнах, общались на самые разные темы. Только о трофеях не говорили, почему-то считая это плохой приметой. А на свежий воздух – даже излишне свежий, снег у базы лежал уже толстым слоем – вышли потому, что практически прибыли на место.

Эсминец застопорил ход, подвели катер, поставив его с подветренной стороны, и меня люлькой спустили на палубу. Я прошёл в рубку, запустил катер и погнал ко входу в бухту, стараясь держать максимально высокую скорость. Катер скакал на высоких волнах, но он морской, так что выдержит.

Подходить к бухте кораблям североморцев я пока запретил. Здесь были высокие склоны, отлично скрывавшие, что находится внутри бухты. Взор брал уже за семь тысяч метров, так что, убедившись, что вокруг пусто и свидетелей нет, я влетел на территорию бухты, где волнение было заметно меньше, и занялся трофеями.

Уже зная по опыту, что мне предстоит, я снял всю форму, достал непромокаемый плащ, надел его на голое тело, закрыл люки и двери катера, чтобы вода не попала внутрь, и только после этого достал крейсер.

Меня снесло мощным валом волны, когда крейсер появился и нырнул, к счастью, не достав днищем до дна. А вот якоря достали, причём оба, и застопорили его на месте, когда он вынырнул, отбросив мой катер, словно щепку. Немного покачавшись на волнах, крейсер замер. Кстати, на его борту работали дизеля, подавая электричество, а также установки отопления.

Я обогрелся, а потом достал плавбазу, поставив её рядом с крейсером. Я забирал её у немцев на двух якорях, и тут она на обоих встала. После этого я установил вокруг близко стоявших друг к другу трофеев противоторпедные сети.

После этого я переоделся в сухую одежду и дал сигнал фонарём в сторону наших. Ожидая их прибытия, задумался. Команд на борту трофеев нет: раз я могу доставать их из Хранилища отдельно от корабля, то и корабли без команд могу доставать тоже, что, в общем-то, и сделал.

А сигнал фонарём я мог и не подавать: когда я прибрал плавбазу, на ней работали три прожектора, вот и сейчас они светили, и как раз в нужную сторону. Наши, как только их увидели, сразу дали ход к бухте, а я лишь подтвердил сигналом фонаря.

Подведя свой катер к забортному трапу крейсера, я достал из Хранилища и привязал адмиральский катер – подарок командиру корабля. Потом привязал свой катер и поднялся на борт крейсера. На нём я также включил прожектор, осветив сети.

Эсминцы подошли, встали на якорь и спустили шлюпки. Я встретил подходившие шлюпки с матросами на борту крейсера, освещая им путь прожектором и объясняя с помощью рупора, где трапы и куда подходить. Народу прибавлялось, шлюпки делали второй рейс, задействовали и катер, на котором я сюда прибыл. Адмиральский пока не трогали, хотя один матрос-моторист его и осматривал.

Я же занялся устройством прибывших. Показал матросам их кубрики, кубрики старшин и командирские каюты. Денщик командира крейсера готовил к заселению его каюту – двухкомнатные апартаменты. Кока я сразу отвёл на камбуз, и он с ходу приступил к работе, получив трёх помощников.

До самого рассвета, находясь на борту крейсера, я вводил команду в курс дела. Командиры ходили за мной с блокнотами, изучая корабль и записывая всё, что я им сообщал. С помощью Взора я изучил все механизмы и могу с уверенностью сказать, что корабль мне как родной и знаю я его хорошо. И вот теперь обучал команду, хотя бы на начальных этапах, чтобы не путались. В принципе, если поднапрячься, они уже через сутки смогут перегнать корабль на базу.

Об этом я и сказал Головко, который прибыл утром, когда рассвело. Но он велел не торопиться: стоянка хороша, пусть команда лучше узнает корабль. Я показал электрикам, как использовать дизель-генераторы и котлы, чтобы питание не пропало, а то корабль вымерзнет. С ними дольше всего ходил: показывал распределительные щиты, какие там схемы, что за что отвечает и как проводить ремонт. Три часа на них потратил. Потом занялся другими командирами.

Кстати, командир крейсера привёз с собой два сформированных зенитных расчёта, и две счетверённые 20-миллиметровые зенитки обрели свои расчёты. То есть корабль уже не такой и беспомощный в случае, если налёт будет. А он будет.

С плавбазой было проще. Сформированная команда быстро там разобралась, и три десятка механиков, техников и инженеров изучали ремонтные мощности. Три флотских интенданта инспектировали объёмные трюмы, подсчитывая и учитывая содержимое. Даже был готов один зенитный расчёт. Вообще, на базе восемь зенитных установок (она чуть ли не база ПВО, отлично защищена), а в трюмах – огромное количество снарядов для зениток.

Когда рассвело и командование флота провело инспекцию корабля, я ещё не закончил, объясняя боцману по его направлению. У командира корабля каюту отобрали: раз крейсер становится флагманом, то она уходит Головко. Определили помещения под штаб и каюты командиров штаба. Командиру корабля досталось помещение поменьше, старпома, но он, как я видел, особо не расстраивался: видимо, предполагал что-то подобное.

Так работа и шла. Мы позавтракали в кают-компании крейсера, командующий присоединился к нам и поздравил всех. Нам налили водки, которую он с собой привёз, отметили.