Но друг совсем не торопится. Как будто собирается торговаться. Что это ещё за новости?

— Погоди. Что у вас с Олесей произошло? Почему вы расстались? Не взъестся ли на меня Вера, если я сдам Олесю тебе? Пойми, я не переживу, если она запишет меня в предатели.

— Надеюсь, не взъестся, — обещаю не очень уверенно, поскольку гарантировать я не готов.

Я не могу ему всего рассказать. Не имею права, да и просто не хочу никого посвящать в некоторые малоприятные подробности личной жизни. И главной новостью дня о моём биологическом отцовстве его не удивить — я изначально заверил друзей, что Иришка — моя дочь. Только я, глупое и упрямое животное, не догадался хотя бы погуглить возможные сроки родов.

Искренне делюсь, что подал на развод потому, что в том состоянии не хотел становиться обузой для молодой красивой девушки. Мансур не комментирует — только головой качает. Я и сам знаю, что под влиянием эмоций поступил неразумно. Понял это ещё до операции… Обрисовываю вкратце историю с травлей, которая вынудила Лисицу бежать из города. Клятвенно заверяю друга в благих намерениях и желании позаботиться о своей семье и наказать обидчиков.

— Как говорят у вас, ты меня под монастырь подведёшь, — произносит Мансур после длительных раздумий. — Ладно, поехали.

Спустя два часа мы уже мчимся по трассе в сторону небольшого областного центра. Моросит дождь, нагоняя тоску и культивируя в душе отчаяние. Сегодняшний день принёс столько болезненных открытий, что хочется поскорее перелистнуть его в надежде, что завтра всё будет иначе.

— Знаешь, друг, я скажу тебе одну крамолу… — завожу непростой разговор. — Не иди на поводу у отца. Не позволяй ему ломать тебе жизнь. Если любишь Веру, женись на ней, а не на этой твоей правильной невесте.

Нет, это не я говорю, а отчаяние во мне…

— Да ты что? Отец меня выгонит взашей! Это — тупик без надежды найти выход.

Но это же чудовищно — вот так безоговорочно подчиняться родителям, лишая себя любви и счастья! Даже заключая договорной брак, я знал, что предельная длительность его — пять лет, после которых я смог бы выбрать жену по своему желанию. Хотя… А позволил бы мне это сделать отец? Или тоже поставил бы перед фактом, что нашёл мне правильную девушку из нашего круга?

— Тогда ты должен решить, что для тебя важнее: благополучная жизнь под крылышком у отца, но с нелюбимой женщиной, или рай в шалаше с Верой.

— Ты предлагаешь мне отказаться от всего — от статуса, доли в бизнесе, части наследства?

— Уверен, не меньше половины молодых мужчин на твоём месте выбрали бы отца и семью, потому что это — святое. И потому что деньги и материальное благополучие для них важнее любви.

Что далеко ходить? Я и сам недавно был в этом уверен.

— Но другие отдали бы предпочтение счастью с любимой. И я, думаю, был бы среди них… Деньги можно заработать, бизнес построить с нуля. Да, миллионером ты не станешь. Но нужен ли тебе этот миллион, если приходится засыпать и просыпаться с нелюбимой женщиной? Просто подумай. Я много размышлял об этом. Не хотелось бы выбирать между родителями и женой, но знаю, что вряд ли смогу полноценно жить без Олеси и Иришки. Они — моя семья, даже если у отца на меня совсем иные планы.

Друг не отвечает, но я уверен, что задумался над моими словами.

Я и сам не могу зарекаться, как поступил бы в его ситуации. Могу только радоваться, что у нас с Лисицей всё иначе. Хотя нет сомнений, что просто мне не будет…

На месте мы оказываемся лишь вечером. Темнеет рано, небо затянуто тучами, морозит затяжной осенний дождь. Но главная улица полна людей, несмотря на погоду и время. Все куда-то спешат, прячась от противной измороси под зонтиками или капюшонами.

Мансур привозит меня в ресторан, а сам едет бронировать отель. Я же устраиваюсь за столиком и заказываю кофе с пирожным со знакомым названием. Ошибки быть не может, это — Её творение. Очень волнуюсь. Поначалу прячу костыли, чтобы не бросались в глаза. А если нужно будет подняться? Я же без них не встану… Придётся держать под рукой. Несколько раз перекладываю поудобнее.

Когда приносят заказ, прошу позвать мне кондитера. Официантка тушуется — видимо, у них такое не практикуют. Но всё-таки уходит в служебное помещение.

Ладони мокрые от нервного напряжения. Комкаю под столом салфетку, пытаюсь выровнять дыхание и хоть немного успокоиться. Я заготовил речь, но опасаюсь, что забуду, как соединять звуки в слова…

Лисица приходит довольно быстро. Узнаёт ещё издали. Естественно, очень удивлена. По мере приближения замедляет шаг. Нащупываю костыли, чтобы встать сразу, как подойдёт. Чтобы видела, что я могу…

Она в униформе и смешной шапочке на голове — как поварёнок из детского мультфильма. Такая забавная. И такая родная… Хочется сгрести её, увезти отсюда с собой и долго-долго мириться в спальне. Как я по ней соскучился!

Всё это нелепым образом лезет в голову, вытесняя заготовленные слова и правильные мысли. Вскакиваю, когда Олеся подходит. Она расплывается в улыбке!

— Ты ходишь? Очень рада за тебя.

И я внутренне расслабляюсь. Но только на мгновение, потому что потом всё резко меняется. Улыбка сползает с её лица, оно становится напряжённо-серьёзным.

— Зачем ты приехал?

Меня пугает её тон. Глаза мечут молнии. И я не нахожу ничего лучшего, чем выпалить:

— Я хочу видеть свою дочь!

Олеся

Устроиться в ресторан «Валенсия» оказывается огромной удачей. Я даже не мечтала о том, что с первого дня на новом месте у меня появится работа, и зарплату предложат приличную вопреки опасениям, что в провинции платят копейки.

Всё складывается наилучшим образом. Нам с Верой удаётся снять жильё совсем недорого по сравнению со столичными ценами. Решаем, что пока подруга ищет работу, она будет сидеть с Иришкой. Я же за это время должна нанять няню или устроить дочь в детский сад.

Ресторан находится в самом центре города и, по утверждению персонала, считается очень престижным. Хотя, конечно, уровень совсем не тот, что в столице, несмотря на амбиции. За полтора года брака с Виктором я неоднократно бывала в по-настоящему элитных заведениях и могу отличить понты от настоящего шика.

Даже будучи абсолютно уверена в своём мастерстве, волнуюсь. Ведь раньше я никогда не работала в ресторанах. Кофейня не в счёт — там совсем другой принцип работы, тем более что большую часть тортов я пекла на заказ к заранее оговоренному времени. А тут порой приходится доводить десерты до готовности в турбо-режиме, когда официант стоит над душой, требуя поторопиться.

В конце второго дня работы меня неожиданно вызывают к посетителю. Не на шутку пугаюсь — может, что-то не то с моим фирменным пирожным? Будет очень обидно получить выговор и вылететь с работы сразу на второй день.