внушало, но, по крайней мере, теперь Рыкгоф мог идти на Поти, зная, что дела в Имеретии если и примут плохой оборот, то не так скоро.

В день неудачного ахалкалакского штурма Рыкгоф подошел к Поти, потребовал сдачи и, получив отказ, занял с боем предместье, загнав турок в крепость.

Штурмовать Поти с ее крепкими и высокими стенами малочисленным отрядом было проблематично. Кучук-бей по-прежнему не соглашался сдать крепость, и Рыкгофу пришлось ограничиться блокадой.

Тем временем в соседний Батум прибыли морем турецкие войска под начальством двух пашей – Дузчи-Оглу и Осман-Оглу. Турецкие начальники решили избавить Поти от осады, после чего направиться морем и, высадившись недалеко от Поти, атаковать русских с двух сторон.

Получив сведения о появлении турок в Батуме и их планах деблокады Поти, Рыкгоф собрал совет. Присутствовали: полковник князь Ураков да казачьи полковники Митрофанов с Ежовым. Принимая во внимание невозможность штурма, приближение большого числа турок, а также увеличение числа больных из-за болотистого климата, участники совета решили отступить. 19 мая Рыкгоф снял блокаду Поти и, отправив четыре роты для защиты Мингрелии, сам же с остальными войсками отступил в Редут-Кале. Там Ион Ионыч и получил приказание Гудовича возвратиться в свои пределы.

Глава десятая

Итак, кампания 1806 года была нами проиграна туркам. Неудачи под Карсом, Ахалкалаки и Поти ободрили турок. Султан шедро наградил карского владетеля Мамед-пашу.

Теперь турки стремились развить успех. Сераскир Юсуф-паша, торопясь, собрал войска, чтобы нанести русским окончательное поражение.

Вскоре после прибытия в Карс Юсуф-паша отправил Несветаеву письмо, в котором хвастался, что его войско «несметно как звезды» и если русский генерал желает «еще несколько времени собирать зернышки спокойствия», то должен преклонить колени пред счастливейшим падишахом и властелином вселенной Селимом, а также перед его победоносными исламскими храбрецами. На это Несветаев ответил, как и подобает русскому генералу. Впрочем, письмо письмом, а под рукой у Несветаева не было и двух тысяч штыков. Поэтому по приказу Гудовича он отошел к селению Гумри.

Вскоре лазутчики донесли, что Юсуф-паша, собрав до 20 тысяч, решил действовать наступательно и отправил вперед семь тысяч лучшего войска под начальством делибаши Али-паши и Мамед-паши Карского.

19 мая 1807 года турки подошли к Гумри и в тот же день стремительно атаковали русский лагерь. Наши встретили атаковавших с молчаливым презрением. Только подпустив турок на самое близкое расстояние, Несветаев разрешил открыть картечный огонь. Артиллеристов поддержала из ружей и пехота. Потеряв в течение нескольких минут более трехсот убитых, ошеломленные турки повернули назад. Современники отмечают, что наш огонь был столь губительным, что неприятель против обыкновения не решился забрать тела убитых. Сразу после этого последовала контратака, и егеря на плечах турок гнали их несколько верст, перебив еще несколько сотен убегавших. Больше Али и Мамед наших уже не беспокоили, решив за лучшее подождать подхода сераскира.

А вскоре на отдаленных холмах показались знамена главных турецких сил. Несветаев собрал офицеров:

– Господа! Скажу прямо – наше положение хуже не придумаешь. С фронта надвигается Юсуф-паша с 20 тысячами головорезов, левее, в нашем в тылу у Эривани, персы также сосредоточивали свои войска и только ждут, когда настанет момент для лучшего на нас нападения. Я уже отправил донесение наместнику о подкреплении и получил ответ, что граф со всеми своими силами уже спешит нам на выручку. Посему наша задача – защищаться до последней крайности, покуда не подоспеет помощь.

А Гудович действительно спешил форсированными маршами. Особенно трудным был переход Шурагельских гор, где еще бушевали метели и сходили снежные лавины. Не хватало и продовольствия, которое должны были обеспечить грузины.

– Вот ведь народ! – плевались солдаты. – Мы за них кровь проливаем, а они сухари от нас прячут!

Пройдя 260 верст за пятнадцать суток, при двух дневках, Гудович все же не успел соединиться с Несветаевым раньше, чем тот был атакован турками.

29 мая сераскир прислал письмо Несветаеву, требуя, чтобы тот вышел с ним драться в открытое поле.

– Ну не дурак ли, – только и хмыкнул генерал-майор, выслушав перевод толмача, – так я и кинулся в его братские объятия! Шиш с маслом! Будем защищаться в Гумри!

На следующий день Юсуф-паша с десятью тысячами воинов атаковал селение. Сражение длилось девять часов, в результате чего турки были везде отбиты, и сераскир потерял личное знамя. Отойдя назад, Юсуф-паша не оставил надежды раздавить малочисленный отряд русских войск, поэтому ежедневно тревожил Несветаева, ожидая одновременно подхода подкреплений.

3 июня отряд Гудовича подошел к реке Лори, что в нескольких переходах от Гумри, но был задержан трудной переправой. Поэтому наместник выслал вперед авангард генерал-майора Портнягина, напутствовав на прощание так:

– Покажись в виду турок на высотах, но в бой не вступай, заставь лишь унять сераскира свой пыл в отношении Несветаева. Что до меня, то я постараюсь поспеть как можно быстрее.

Тем временем 5 июня Юсуф-паша снова атаковал Гумри. В десять часов утра турки открыли канонаду из двух десятков пушек. Не отвечая на выстрелы, Несветаев ожидал наступления. Спустя час турецкая конница атаковала лагерь, охватив его со всех сторон, но огонь выдвинутых вперед егерей заставил всадников быстро отступить. Последовавшая затем атака анатолийской пехоты была более настойчива. Несмотря на сильный картечный и ружейный огонь, турки ворвались было на улицы Гумри, но были опрокинуты и прогнаны штыковой контратакой гренадерами Кавказского гренадерского полка. Последовавшие атаки были столь же неудачны, и упорная борьба, продолжавшаяся до шести часов вечера, увенчалась славой русского оружия.

Впрочем, наши потери были также серьезными – до сотни убитых и раненых.

«Крайне жалею, – писал Несветаев идущему к нему Портнягину, – что вы ко мне не поспели на сегодняшний день. Я от Юсуф-паши так сильно был атакован со всех сторон, что атака его продолжалась с десяти часов утра до шести пополудни. Должен благодарить Всевышнего. Он меня хранит, и за скоростию ничего вам более писать не могу, но только могу сказать без лести, что он в третий раз уже от меня со стыдом отступает, не моими распоряжениями, но угодно Всевышнему меня хранить».

Понеся в бесплодных атаках большие потери и обнаружив авангард Портнягина, Юсуф-паша отступил на правый берег реки Арпачай, где расположился двумя лагерями: один ближе, а другой подальше от нас.

На третий день после отбитой атаки наконец-то подошел Гудович со своим отрядом, расположившимся у деревни Кунах-кран, в шести верстах от Гумри и в десяти от передового лагеря сераскира. Солдаты были настолько изнурены переходом, что им требовалась хотя бы пара суток на отдых.

Узнав о подходе Гудовича, несколько