это не слишком долго. Вскоре бывший наемник встал, нашел в шкафу коробку из-под обуви, и посмотрел на ее боковой стороне сделанные собственной рукой записи. А затем направил на номера Лехи, Анатолия и Ники одинаковые сообщения, с коротким текстом «14015».

Код был простейший, но разгадать ключ к нему сходу не смогла бы никакая аналитическая машина. Он не фигурировал в каких-либо электронных записях у наемников и был сделан Ильей только шариковой ручкой на самых разных предметах (картонке из-под обуви, на пачке из-под таблеток, этикетке и клочке упаковочной бумаги) в четырех экземплярах, по одному для каждого. Вряд ли его можно было считать базой данных или архивом, данные из которых считывает ультатон. Хоть что-то они постарались предусмотреть заранее еще три месяца назад.

Цифра один означала высочайший приоритет приказа. Буквально: бросайте все и выполняйте немедленно, речь идет о жизни и смерти. Цифра четыре указывала на место встречи — недорогую закусочную в нескольких сотнях метров от трех вокзалов. Там компания молодежи с рюкзаками и сумками никого не удивит. Цифра ноль указывала на порядок действий — с собой взять оружие и броню, плюс «тревожный чемоданчик» с самым необходимым для немедленного отъезда. При сборах никому не звонить и ничего не уточнять ни по телефону, ни по интернету. Априори считать, что все контакты прослушиваются и просматриваются. Ну, а цифра пятнадцать обозначала время встречи — три часа пополудни. Дальше уже было дело случая — станет ли вся троица соратников выполнять такой приказ, Илья не знал. Но полагал, что после отключения ультатонов до них дойдет, что дело серьезное.

Через два часа Илья достал с балкона сумку с упакованной броней и деструктором, осмотрел сложенный рюкзак, все ли на месте. Аптечка, консервы, свитер, кальсоны, чистые футболки и трусы с носками, мультитул, повербанк, кнопочный телефон, фонарик, разные мелочи — вроде все в порядке. Выключил в квартире свет, воду и газ, оглядел ее еще раз напоследок, подумав мимолетом — удастся ли вернуться? Впрочем, если не удастся, то невелика беда — ничего особо ценного там нет, да и съемное жилье — не свое. Ладно, долгие проводы — лишние слезы. Пора.

Времени до встречи оставалось уже немного. Можно было бы заранее купить билеты, но придется перестраховаться. Середина октября уже не сезон, места на юг будут непременно. Только ехать лучше не поездом, а автобусом, причем билеты надо будет брать за полчаса до отправления или еще позже. Проблема в том, что профессор Снегирев все равно отследит перемещения наемников по их ультатонам, а бросать приборчик Илья не хотел категорически. Или не отследит, если сам же его заблокировал? Точно не известно. Но одно дело купленные загодя электронные билеты, которые можно запросто аннулировать, поменяв что-то в базе данных РЖД, после чего наемников тупо не пустят в поезд, и совсем другое — купленный за пятнадцать минут до отъезда билет на комфортабельную маршрутку «Москва-Краснодар» от ИП «Федюнчиков Валентин Максимович», он же водитель. А если не прокатит — есть еще такси. Не все еще прогнило в нашем богоспасаемом отечестве! И не стоит считать противника всемогущим.

На встречу в закусочной явились все, никто даже не опоздал. Сначала появился Леха, затем, почти сразу друг за другом с хмурыми и злыми лицами в зал вошли Анатолий с Никой. Все трое одеты по-походному, с большими рюкзаками и сумками. Сбросили на пол поклажу, сели за столик к Илье и, лишь заказав на всех шаурму и колу, парень невольно удивился совпадению: знакомство с Катей и его первое путешествие в Краснодар тоже началось с шаурмы. Вот и не верь после этого в приметы.

— Ультатоны заблокированы, нах, — коротко выругался Леха, начав разговор. — И пришло сообщение от какого-то профессора Снегирева, о том что мы должны ехать к какому-то долбанному мосту. Что случилось, командир? Полный трындец?

— Примерно так, — кивнул Илья. — Дело плохо, нас нашли. И, сдается мне, не для того чтобы поблагодарить и вручить цветы с конфетами. Но, как говорится, есть один нюанс... Выключите-ка свои телефоны, бойцы. И батарейки на всякий случай выньте. А теперь послушайте, что я вам расскажу…

— Короче, каждый решает сам, — закончил через двадцать минут свой рассказ Илья. — Кто надеется на коммунистов с пионерами и думает порешать вопрос с ними, — вольному воля. Отправляйтесь к мосту, только одна просьба — до завтрашней встречи там сохраняйте молчание, не палите остальных. Кто не хочет делать ничего и будет ждать, когда за ним придут — та же самая просьба.

— А ты поедешь к пузырю? — тихо спросила Ника.

— Да.

— Он тоже может нас убить. По разным причинам… Или обратно не отпустит.

— Верно, — вздохнул Илья. — Куда не кинь, везде аут. Но сдаваться я не хочу! Катька ради своего КСН на смерть шла, а там ее в СИЗО упекли. Сдаваться таким ребятам… ну нет, не мое это. Сидеть сложа руки — тоже. Если пузырь меня убьет — ну что поделать, это его право. Мы его тоже не жалели и почти убили. Но мне кажется, какие-то понятия у него есть, пусть «пузырь» и не человек. Опять же — он думает нами, помните, как он это говорил? Мы, считай, его родители, разум у «пузыря» от нас. Глядишь, договоримся по-родственному, он нас еще не кидал. В отличие от…

— Ясно, — вздохнула девушка. — А ведь только жизнь наладилась! И с Сережей я даже попрощаться не успела! Впрочем… я с тобой.

— Я тоже, — кивнул Толя. — Хотя думаю, что с КСН не все так просто. Не зря же у тебя этот Снегирев так долго выяснял про вейгу и хотел, чтобы ты отказался от Кати. Тут что-то не то, какая-то зацепка есть… Не могли коммунисты так гадко поступить, не верю я в это! Катя бы за гнилых людей жизнь не стала отдавать. А она шла до конца…

— Ага, в тридцать седьмом многие коммунисты на допросах тоже думали, что произошла ужасная ошибка. А система вот-вот разберется и их выпустят. Некоторые до самой стеночки так думали, — скривился Леха.

— Не каркай! Сказал же, я с командиром! А ты с кем?

— С Илюхой, конечно! Если ты очкуешь к коммунистам идти, то мне там и подавно делать нечего. Ладно, прорвемся, Толян! Не жили хорошо, нефиг