— Ты мне так и не рассказала обещанную страшную историю на ночь, — Таня Хизер смотрела в тёмно-синий ночной створ окна, за которым ветер перебирал незнакомые тени. Усталость вдавила её в матрас, но мысли испуганной стаей птиц носились по голове, задевая сознание обрывками дневных образов и фраз.

После паузы, Таня успела подумать, что Ира заснула, её подруга сказала:

— Слушай. — В голосе не было и тени сна. «Наверное только тени испуганных птиц», — подумала Таня. — Как говорил Сергей, это случилось несколько лет назад, в этом лагере с одной девочкой из старшего отряда, такой же как мы.

— И звали её Ира! — Пошутила Хиз.

— Нет¸ — Таня!

— Не пугай меня.

— Ладно, её звали как-то по-другому, не как тебя или меня. Пусть будет… Анжела.

— Пусть.

Анжелу вместе привёз один из десятка автобусов, к окнам которых изнутри прилипли сотни радостных лиц. Но её лицо хмурой тучей было на солнечном карнавале. Она смотрела по сторонам и содрогалась, ей улыбались, а она в ответ кривилась, каждый взрыв хохота был ей как укол булавки — она так и подпрыгивала, а если кто-то отпускал шутку, её передёргивало от тошноты…

— Ох и бяка эта Анжела!

— У неё на то были уважительные причины: с первого класса её дразнили, она во всех играх оказывалась тем, против кого ведётся схватка, её последнюю выбирали, когда делили команды на волейболе. Что говорить, у неё был самый пошкарябанный и исписанный стул в классе!

— За что же её так не любили?

— Не то, чтобы не любили, а просто она была рыжая, полная и вся в веснушках и так повелось, что безобидные поначалу насмешки со временем переросли в бесконечную жестокость. Знаешь, в каждом классе не так и много настоящих скотов, но почему-то остальные им подпевают.

— Ты рассказываешь так, как будто знаешь её лично.

— Каждый из нас знаком хоть с одной «анжелой»: рыжей, низкой, высокой, худой или толстой…

— Ты рассказываешь мне страшную историю или грустную?

— Всё, перехожу к делу. Эта рыжая-рыжая девочка, понятное дело, всех сторонилась, а все сторонились её. И даже никто не отпустил ни одной шутки по поводу её веснушек, ведь у неё было злое лицо и яростный взгляд, которым она отбивала любой другой взгляд, брошенный в свою сторону.

А когда пришло время расселяться по номерам, каково же было её удивление, когда к ней подошла другая тихая девочка и спросила, не хочет ли она вместе с ней выбрать себе комнату с видом на горы.

— И они жили в том же самом номере, что и мы? В этой же комнате? — улыбаясь спросила Таня.

— Как ты догадалась?! Её соседка…

— Ира!

— Опять? Ну ладно. Её соседка Ира оказалась милой и вежливой девочкой и уже к обеду они подружились.

— Прямо, как мы.

— Да, только ты не рыжая и подружились мы задолго до обеда. Но продолжу и больше не перебивай, а то я так рассказывать до утра буду.

Анжела перестала затравленно озираться по сторонам, и они с Ирой весело хохотали, не отставая в веселье от остальных.

Ночью, когда Анжела почти заснула, Ира тихо встала, оделась и выскользнула из комнаты. Когда она вернулась, так же тихо разделась и юркнула под одеяло, за окнами серел рассвет. Но в это время так хочется спать, что Анжела не капельки не удивилась, а подумала, что ей это приснилось.

Подруги замечательно провели еще один день, а ночью Ира снова куда-то ушла, когда Анжела уже должна была заснуть. Но та вспомнила свой утренний сон и решила дождаться возвращения соседки. Но заснула и только под утро сквозь сон услышала, как вернулась Ира.

Днём, как ни в чём не бывало, девочки веселились, но рыжая Анжела тайком поглядывала на подругу, пытаясь заметить следы недосыпания от ночных прогулок. Она решила, что та бегает на тайные свидания и поэтому деликатно молчала и ничего не спрашивала, хотя и очень хотела.

Ночью, когда Ира снова неслышно вышла за двери, Анжела тоже встала и, прислонившись ухом к двери, дождалась, когда стихнут шаги подруги. Потом выглянула в коридор и увидела, как закрываются двери лифта. Босиком, на цыпочках, она пробежала до лестничной площадки, через стеклянные стены которой внизу было видно крыльцо корпуса в пятне света. Там никого не было, и Анжела стала ждать, пока выйдет Ира. Так она простояла пока у неё не замёрзли ноги на каменном полу, пришлось возвращаться в номер.

— Глупая! — Воскликнула Таня. — Не могла обуться, перед тем, как отправляться подсматривать?!

— Даже если бы обулась и простояла на лестнице до утра, всё равно бы ничего не увидела. Сейчас ты узнаешь почему.

Еще одни день, который Анжела провела сонной мухой, ведь она не могла заснуть пока не пришла её подруга, да и после этого она беспокойно ворочалась. Стоило ей наконец крепко заснуть, как прозвучала мелодия подъёма…

— Тут будят какой-то мелодией?

— Не перебивай!

…Прозвучала мелодия подъёма и Ира вскочила с кровати, ей пришлось вытягивать из-под одеяла ошалелую от бессонницы Анжелу.

Не раз поблекшая рыжая девочка ловила на себе взгляд подруги. Та, не таясь, всматривалась и наконец спросила: «Ты сегодня не спала?». Анжела поняла, что попалась, ей осталось только кивнуть. Она ждала, что Ира и дальше будет задавать каверзные вопросы, а потом обвинит в подсматривании.

«Тебе наверняка любопытно, куда я хожу каждую ночь?», — спросила та прямо и дружелюбно. — «Я катаюсь на лифте! Если хочешь, сегодня мы пойдём кататься вместе! Но пока никаких вопросов, я тебе всё покажу ночью».

Анжела чуть не умерла от желания всё узнать немедленно, она понимала, что невозможно всю ночь напролёт просто «кататься на лифте»! Но ей пришлось терпеть целый день, то и дело подгоняя солнце вниз к горизонту.

— Также подождём и мы с тобой, — сказала неожиданно Ира, — продолжение я расскажу завтра.

— Нее-ее-ет! — Разочарованно протянула Таня. Получилось сильно громко для ночного разговора, поэтому она продолжила шёпотом. — Почему завтра?

— Потому что сегодня уже спать пора. Не хочу, чтобы мы завтра были вялыми и тупыми.

— Как Анжела?

— Именно, ты же не забыла — здесь что-то определённо происходит.

— Ох, почти забыла, ты так хорошо рассказываешь.

— Всё, спим!

— Спим!

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Они заснули быстро.

II. Глава 7

Директор «Кристалла» привык вставать с первыми лучами летнего солнца. То, что вчера пришлось поздно лечь, его не беспокоило, став пожилым он редко спал больше 5–6 часов в сутки. Выйдя на балкон