— Слушай, Тринадцать, — позвала я, — а как мы теперь жить будем?

— Дружно, — фыркнул он, — если глупостей не станешь делать.

Экий он лаконичный.

— А поконкретней нельзя? Я ж так понимаю, ты не одобришь, если мы сейчас разлетимся в разные стороны?

— Не одобрю, — согласился он спокойно. — Да и тебе такой расклад невыгоден.

— Правда?

— Разумеется. Корабль довольно сильно повреждён, оба шлюза, внешний и внутренний, разрушены. В гипер с такими поломками прыгать нельзя, придётся либо вернуться на Обис, либо сесть в шлюп… и снова вернуться на Обис. Прямиком к твоему дорогому другу Рамино. И потом, корабль — это прямая ниточка к тебе. После твоего выступления на гонках чем быстрее мы от него избавимся, тем лучше.

— Мы, — повторила я задумчиво.

— Да, — пожал плечами Родас. — Будем следовать твоему маршруту, полетим на Дельту. Я так понимаю, ты там собиралась встретиться со своим другом; я тоже, если уж на то пошло, не отказался бы с ним поболтать.

Я прикрыла глаза. Чего ж в ушах так шумит, а? И башка тяжёлая. Ничего не соображаю!

— Значит, все эти россказни о том, что ты якобы не можешь читать мои мысли — враньё?

— Зачем же враньё, — Родас склонился вперёд и будто бы невзначай опёрся на приборную панель. Кажется, не так много сил у этого красавца, как он хочет показать… — Вполне правда. Другой вопрос, что я мог стоять за твоей спиной и наблюдать за всеми действиями. При таком раскладе многие вещи становятся очевидны.

— Допустим. А про Ника как узнал?

— Видел тебя в его воспоминаниях, когда память вернулась.

— Ник терял память?

Родас меня проигнорировал. Он распрямился (движение было слишком экономным и резким, чтобы посчитать его небрежным) открыл одну из панелей, достал питательный гель и принялся пить. Он явно изо всех сил старался, чтобы это не казалось жадным. Вот нашёл же, перед кем выделываться…

— Так что с искином? — спросила я, отведя взгляд.

— Почти закончил, — ответил Родас, запихнув в утилизатор подозрительно быстро опустевший пакет. — И да, у нас проблема: мы недочистили трюм.

— Там кто-то залёг? — удивилась я. — Вроде ж проверяли?

— Не всё, — ответил он лаконично. — Нужно пойти и лично разобраться.

— Нужно так нужно, — я сжала бластер покрепче. Тело отчаянно ныло и просилось на боковую, но я волевым усилием взяла себя в манипуляторы.

Соберись, офицер. Есть работа.

Нехорошие звоночки раздались в моей голове ровно в тот момент, когда Родас направился к одному из контейнеров, закрытых снаружи.

По всему выходило, что не кто-то там спрятался — скорее кого-то там спрятали. И это наталкивало на некоторые мысли.

Уверилась я в своих предположениях, как только Родас открыл контейнер.

Пираты редко оставляют кого-то в живых. И если всё же да, то это делается или для развлечения, или на продажу.

В данном случае было, кажется, два в одном.

Они жались друг к дружке. Симпатичные девушки и парни, явно не из низшего класса — если не обращать внимания на явные следы пиратских игрищ. Но всё было не так паршиво, как могло бы. Товар явно берегли. Просто ломали, чтобы не рыпался потом.

Может, и недостаточно их Родас битой приголубил. Больше надо было. С фантазией там, не знаю, с выдумкой…

— Кто вы? — подала голос одна из девчонок. Видать, в плену недавно; те, кто давно, отвыкают рот открывать без разрешения. — Вы пришли нас спасти?

— Нет, — ответил Родас холодно. — Мы не можем вас отпустить. Но не бойтесь, вы умрёте быстро.

Я стиснула зубы.

С точки зрения оперативной логики Родас был прав. Тысячу раз, чтоб его, прав. Но…

— Отойди, — сказала я, наставив на него бластер. — Медленно. Иначе я выстрелю.

Он повернулся ко мне и выгнул бровь.

— Не усложняй всё ещё больше, — сказал сухо. — Будто сама не понимаешь ситуацию.

— Гражданские, Родас, — ответила я холодно.

— И что нам делать с ними? — спросил он вполне резонно. — Как только они откроют рот — мертвы мы.

Я криво улыбнулась.

Понятное дело, он прав. Но…

— Не в мою смену.

— Мы будем молчать, — встрял какой-то парень. — Слова не скажем!

Родас закатил глаза.

Ну да, мы оба понимаем, чего можно наобещать в таких обстоятельствах. И знаем, как такие обещания обычно выполняются. Спойлер — никак.

Но и позволить убить их я просто не могу.

— Опусти оружие, — бросил он. — Это приказ.

— Ты не моей армии генерал, чтобы приказы тут отдавать, — оскалилась я. — Отойди от гражданских. Не хочу чувствовать себя хуже пиратов.

— А я не хочу тебя убивать, — оскалился он. — Но, видимо, придётся. Предупреждал же: никаких глупостей.

— Они просто пленники, Родас, — заметила я. — Как был недавно ты.

Он склонил голову набок:

— И это повод лезть в мои дела?

Я хотела ответить, но дыхание в груди спёрло. Искин бешено застрочил что-то, но глаза заслезились, умная линза отслоилась, и читать стало невыносимо тяжело.

В груди было очень, очень больно.

— Хватит, — попросила я тихо.

— Хватит — что? — спросил Родас.

А потом вдруг оказался рядом со мной.

Мне уже было всё равно: я осела на пол, хватая ртом воздух в судорожной попытке вдохнуть. Мир перед глазами чернел, и последнее, что я уловила — шок в глазах Родаса и голос самой смелой из пленниц, что-то твердящей про сердце.

Потом наступила темнота.

* * *

Просыпалась я тяжко.

Даже не могу вспомнить второго раза, когда мне по жизни было бы так же паршиво.

На ум приходит, правда, тот случай в учебке, когда мы с парнями упились какой-то контрабандой протащенной палёной дряни. Тогда ещё наш куратор, зараза, просёк, как нам паршиво, и выгнал на марш-бросок в полной выкладке. Как вспомню, так вздрогну… Или тот раз на покрытой джунглями планете Бе-Дари-Ту, когда во время падения нарушилась герметичность моего боевого костюма. Тогда я, несмотря на все возможные вакцины, которые нам ставят пачками во избежание, таки подхватила какую-то особенно хитровыкрученную местную заразу. Штормило так, что мама не горюй — думала, откинусь. Ребята тогда еле на горбу до базы дотащили…

Так вот, если те два случая плотно замиксовать, то получится примерно моё нынешнее состояние. Только добавить ещё чувство, будто у меня по груди увалень Бон из снабженцев потоптался. Всеми своими ста сорока стандартными кило.