Подобно Леону и другим детям, пережившим отсутствие должной заботы в раннем возрасте, Коннор не выносил прикосновений. При рождении прикосновение для человека является новым и первоначально стрессовым, стимулом. Любящее прикосновение, тем не менее, связано с удовольствием. Именно на руках у присутствующего рядом любящего человека, который заботится о ребенке, час за часом прикосновение становится привычным и связывается с безопасностью и комфортом. Кажется, что когда потребность ребенка в этих насущных прикосновениях не удовлетворяется, связь между контактом с другим человеком и удовольствием не устанавливается и прикосновения могут переживаться как нечто очень неприятное. Для того чтобы преодолеть это препятствие и помочь ребенку получить упущенные в свое время стимулы, мы направили Коннора к терапевту-массажисту. Мы сконцентрировались сначала на удовлетворении его потребности в телесных контактах и прикосновениях; затем, как мы надеялись, мы могли бы приступить к работе с его нарушенными телесными ритмами.

Как мы видели в случае Лауры, прикосновение является критически важным для развития человека. Проводящие нервные пути тактильной чувствительности развиваются первыми и являются наиболее развитыми к моменту рождения в сравнении со зрением, обонянием, вкусом и слухом. Исследования, посвященные развитию детей, родившихся недоношенными, показали, что мягкий телесный контакт помогает таким малышам набирать вес, лучше спать и созревать быстрее. Фактически недоношенные младенцы, получавшие такой легкий массаж, выписывались из больницы домой в среднем почти на неделю раньше. Исследования установили, что у детей постарше и у взрослых массаж также снижал артериальное давление, улучшал состояние при депрессии и уменьшал стресс, сокращая выброс в кровь гормонов стресса.

Причина, по которой мы начали с массажа, имела также отношение и к нашим стратегическим планам: результаты исследований говорят о том, что родители, которые обучаются техникам массажа младенцев и детей, устанавливают более теплые отношения с детьми и чувствуют себя ближе к ним. В случае детей с аутизмом или другими заболеваниями, которые могут проявляться в замкнутости, создание такого чувства близости может быстро улучшить отношения родителя и ребенка, и таким образом повысить доверие родителя к предложенному лечению.

Это было особенно важно в случае Коннора, поскольку его мать испытывала большую тревогу относительно нашего подхода к лечению. В конце концов, все предыдущие психологи, психиатры, консультанты и полные добрых намерений соседи и учителя всегда твердили ей, что не следует поощрять его капризы и следует игнорировать вспышки его гнева. Они говорили, что он нуждается в большем контроле и установлении границ, а не в том, чтобы его больше обнимали. Все, кроме нас, говорили ей, что Коннор незрел и его нужно заставить бросить свои примитивные способы самоуспокоения, такие как раскачивание и бормотание. А теперь она слышала от нас, что его нужно лечить мягко и нежно, что казалось ей чрезмерным потаканием его желаниям. Фактически, мы предлагали не игнорировать ребенка, когда его поведение начинало выходить из-под контроля (как часто советовали специалисты по поведенческой психотерапии), а «наградить» за это массажем.

Наш подход, казалось, полностью противоречил здравому смыслу, но поскольку ничто другое не помогало, она согласилась попробовать.

Мама Коннора присутствовала при сеансах массажа, и мы сделали ее активным участником этой части его лечения. Мы хотели, чтобы она была рядом, утешая его и помогая ему, если прикосновения вызовут у него большое напряжение. Мы также хотели, чтобы она научилась этому способу физического проявления любви к сыну и, тем самым, помогла ему восполнить недостаток близости и прикосновений в младенчестве. Наш подход состоял в том, что массаж должен быть постепенным, систематическим и повторяющимся. Мы начали с того, что Коннор под нашим руководством сам ладонями массировал себе руки, плечи и туловище. Мы использовали монитор сердечного ритма, чтобы отслеживать уровень испытываемого им стресса. Когда его собственные прикосновения к своему телу уже не вызвали изменений в частоте сердечных сокращений, мы предложили его матери проводить массаж — так же осторожно, постепенно и ритмично. Наконец, когда массирующие прикосновения его матери больше не провоцировали состояние тревоги, терапевт-массажист начала проводить обычный терапевтический массаж. Наш подход был очень мягким и постепенным: суть его состояла в том, чтобы приучить Коннора к физическим прикосновениям и, по возможности, помочь ему наслаждаться ими. Научившись делать сыну массаж шеи и плеч, Джейн продолжала делать это дома, особенно когда Коннор, казалось, был расстроен или просил, чтобы ему сделали массаж. Мы объяснили им обоим, почему мы прибегли к такому подходу.

Ничего не навязывалось силой. Мы знали, что Коннору сначала не нравились прикосновения, и попросили массажиста внимательно реагировать на любые сигналы о том, что ему некомфортно. Она переходила к более интенсивной стимуляции только тогда, когда предыдущие прикосновения (их форма и интенсивность) становились для него знакомыми и безопасными. Она обычно начинала работу с того, что просила его своей рукой «попробовать» массаж, и затем, когда он успокаивался, начинала разминать его пальцы и ладони. Она постепенно получала возможность все более глубоко массировать все соответствующие зоны тела. Маму Коннора тоже попросили следовать за желаниями своего сына и не навязывать контакт, если ему было трудно это выносить.

Постепенно, по истечение шести или восьми месяцев, Коннор начал спокойно переносить физический контакт с другими людьми, а затем и получать от этого удовольствие. Я увидел, что Коннор готов перейти к следующей фазе лечения, когда однажды он подошел ко мне и протянул свою руку как для рукопожатия. Он нервничал, поглаживая меня по руке, как старушка маленького ребенка, но для него даже не совсем обычное рукопожатие было большим прогрессом. Прежде он никогда не стремился к физическому контакту, не говоря уже о том, чтобы самому быть его инициатором. На самом деле он активно избегал этого.

Теперь пришло время поработать с его чувством ритма. Может показаться странным, но ритм невероятно важен. Если наше тело не может поддерживать самый основной ритм жизни — ритм сердечных сокращений — мы умираем. При этом регулирование ритма не является монотонной задачей: сердце и мозг постоянно посылают друг другу сигналы, чтобы приспосабливаться к жизненным изменениям. Частота наших сердечных сокращений, например, должна увеличиваться при необходимости драки или бегства, и сердце должно поддерживать свою ритмичную работу, несмотря на различные обстоятельства и задачи, с которыми сталкивается организм. Регулирование частоты сердечных сокращений в состоянии стресса и контроль выброса гормонов стресса — еще две крайне важные задачи, которые требуют от мозга умения поддерживать правильный ритм.

Выработка множества других гормонов также имеет свои ритмы, колеблясь, например, в течение суток. И мозг не просто поддерживает единый ритм для всего организма: есть много разных процессов, которые должны быть синхронизированы не только с циклами дня и ночи (а у женщин — с менструальными циклами или фазами беременности и вскармливания младенца), но также друг с другом.