****

Почва ушла из-под ног. Одно мгновение он стоял на улице рядом с Сарадой и раменной, а в следующее — уже падал. Оглашая округу своим истошным криком, Наруто шлепнулся брюхом на гигантский пятнистый лист. Лист прогнулся и, отпружинив, подкинул его вверх на полметра, а затем снова принял на себя. Закачался, медленно останавливаясь. Лист был мокрый и скользкий. Под весом неожиданной тяжести он изменил угол наклона, и Наруто стал сползать. Он ерзал и пытался уцепиться в кожистую поверхность ногтями, вопя:

— Эй-эй, куда, даттэбайо-о…о-о!

Лист выскользнул из-под рук, и Наруто упал в траву.

Оказалось, падать было недалеко. Не более высоты его роста.

В месте, где он очутился, было душно от влаги. В легкие набивались запахи прелости, болота и резкой ноткой — запах сока раненого листа, на котором наверняка остались следы его ногтей. Где-то неподалеку шумела вода.

Наруто посмотрел на свои зеленые ногти и черные от налипшей мокрой земли ладони и прошел в сторону, разглядывая удивительную местность.

Черешки листьев были толстыми, словно стволы деревьев. В их щедрой тени пятнистыми шапками ютились грибы с огромными плодовыми телами.

Он двинулся в случайном направлении. Стоило глазам привыкнуть к зеленому однообразию местности, как Наруто стал различать живность. На ближайшем листе, подложив под затылок перепончатую лапку и выпятив кверху брюшко, лежала небольшая жаба, такая же зеленая и пятнистая, как и лист. Ее трудно было разглядеть сразу, разве что как следует присмотревшись. Вначале Наруто испугался, что жаба мертва, но быстро успокоил себя, решив, что в такой безмятежной позе животное скорее просто дремлет.

Изо рта жабы вырвался длинный язык, сбил с полета жирную муху и втянулся обратно. Наруто вздрогнул от неожиданности и поежился. Жаба зажмурилась и усиленно раздувала щеки, проталкивая добычу глубже в глотку.

— Совсем без печали, — хмуро пробормотал Наруто.

Его одолевала тревога. В деревне творилось неладное. Он слышал какие-то звуки — грохот, взрывы, — но так и не успел ничего понять, потому что его вышвырнуло сюда.

Внезапная смена локаций. Фантасмагорический мир, полный гигантских листов и сонных разомлевших от обилия пищи и влаги жаб.

Гендзюцу Сарады? Но к чему бы ей погружать его в гендзюцу ни с того ни с сего посреди бела дня, да еще и в минуту опасности?

— Сарада-а, хва-атит! — протяжно позвал Наруто.

Его голос утонул в густом от влаги воздухе. Гендзюцу не прервалось.

****

На деревню напали.

Хината задыхалась. Привычная к тяжелым тренировкам и регулярной физической нагрузке, она была достаточно вынослива, но сейчас дыхание сбивали страх и негодование.

Нападение застало Хинату врасплох. Она отправилась за покупками и уже собиралась возвращаться в квартал, когда где-то неподалеку громыхнул первый взрыв.

Стоило поторопиться. Ее, скорее всего, разыскивали Хьюга.

Для нее не было места во всеобщем плане. Отец настоял, что они с Ханаби — наследницы клана — в грядущих событиях участвовать не будут. Какая-то часть ее натуры этому тихо радовалась. Хината не любила боль, сражения, не любила причинять неудобство другим…

Но ее считали слабой. Учиха Сарада — та наверняка бы вышла сражаться. Хината стиснула зубы от отчаяния и злости на саму себя.

И Неджи нии-сан… Все будут сражаться, чтобы защитить Наруто-куна.

Хината забежала в ближний переулок и остановилась как вкопанная. У стен громоздились горы коробок, а сама улица была усыпана обрывками бумаги. Хината не сразу заметила на земле коконы, а заметив, активировала бьякуган. Внутри коконов из бумаги были трупы. Гаснущая жизнь оставалась только в одном — дальнем, но Хината понимала: его уже не спасти. Кроме того, весь кокон умирающего лучился яркой мощной чакрой, отличной по происхождению — это была чакра убийцы.

Бумага. Женщина по имени Конан, использующая в бою оригами. Одна из «Акацуки». Она работала в паре с Пейном.

Хината попятилась. Бумага вокруг вдруг пришла в движение и закружилась вихрем, словно ее подхватил мощный порыв ветра. Клочки на ходу оборачивались бумажными бабочками, другие просто оставались бумажными квадратами.

Она вскрикнула и хотела выбежать из переулка, но бумага облепила ее с ног до головы. Хината споткнулась и упала, больно ударившись копчиком и затылком. Кажется, она на мгновение даже потеряла сознание, то ли от удара, то ли от удушья. Мычала в бумагу, пытаясь вдохнуть, и с ужасом осознавала, что стала таким же бумажным коконом, как и те мертвые люди.

Глоток воздуха стал спасением — это отклеились листки бумаги от носа и рта.

— Где Узумаки Наруто и Учиха Итачи? — спросил спокойный женский голос.

Хината задрожала. Присутствие Конан было ощутимо везде. На груди и вокруг… по всему телу! Она не просто управляла бумагой — она была бумагой. Бьякуган сквозь кокон различил лицо, выросшее у Хинаты прямо на груди: девушка с пирсингом под нижней губой и бумажной розочкой в прическе.

Наруто-кун…

— Я… — начала Хината и умолкла.

— Где Узумаки Наруто и Учиха Итачи?

— Я… ничего тебе не скажу…

Конан поджала губы. Ее голова рассыпалась.

Дыхание снова перекрыло. Хината замычала и попыталась успокоиться.

Кокон. Я уже попадала в кокон, только из паутины. Ее бумага такая же. Нужно просто…

Она выдохнула остатки кислорода, погружая тело в медитативный покой.

Секунды срывались в черное душное ничто и замедлялись… Замедлялись…

Хината чувствовала свое тело и течение чакры в системе циркуляции. Контролировала каждое тенкецу. Медленные секунды продолжали неумолимо капать, туже затягивая петлю удушья.

Сейчас!

Она выпустила чакру по всему телу. Как тогда, с паутиной Кидомару. Ошметки бумаги разлетелись. Хината, судорожно глотая воздух, приподнялась. Из вихря бумажных бабочек сформировалось целое тело: раскинув огромные бумажные крылья, Конан парила в воздухе.

— Бьякуган Хьюга. Вот оно что.

У нее в руке появилось бумажное копье. Конан, не мешкая, запустила в нее свой снаряд, а Хината мгновенно ударила ладонью в воздух. Залп чакры на подлете разбил запущенное копье на ошметки бумаги, врезался в тело Конан, и оно вновь рассыпалось на бумажных бабочек.

Хината панически соображала.

Как с ней сражаться? Я спасла свою жизнь, но я не смогу ее одолеть. Она… везде. С Конан должны были сражаться люди из клана Шино-куна.

К несчастью, по плану их Восьмая Команда не должна была работать вместе в битве против Пейна. Иначе Киба-кун отыскал бы ее по запаху, и они с Шино-куном пришли к ней на помощь, но приказ… Киба-кун должен был быть в одном