Те, чьи машины могли еще двигаться, добрались на рассвете до Сен-Поля, и среди прочих — полутонка, на которой ехали Зант с семьей и Селестина с матерью; чтобы старуха не упала, ее пришлось привязать к креслу, затиснутому среди разного скарба. Но их засосала толпа пеших, и они теперь тоже еле плелись. Начиная от Сен-Поля дороги на юг были преграждены жандармами, и, кроме того, этих переселенцев без компаса неудержимо влекло к морю. Монтрей, Этапль, Ле-Туке — это уже почти побережье. К середине дня беженцы были в Эдене, и тут дорожная полиция, жандармы, к которым они обратились, посоветовали тоже: идите к морю! Но при этом сами сообщили, что неприятель утром занял Монтрей… Так зачем туда идти?.. Ну, как же! Чтобы не попасть в окружение. — Да раз они в Монтрее! — закричал Зант. Он, жена и сын стали советоваться между собой. Остается одно: вернуться в Лилль. Легко сказать! Навстречу этому людскому приливу? Можно попытаться проехать кружными путями, долиной Тернуазы, в сторону Лиллера, обогнуть Бетюн с севера…

Дежаны, те, что на легковой, девятнадцатилетний юнец с матерью и беременной женой, выехавшие на полсуток позже, застряли в это утро при выезде из Бетюна — аккумулятор сел. А люди толпами шли мимо, и сотни глаз скользили по ним равнодушным взглядом. Даже в девятнадцать лет бывают минуты отчаяния! Наконец, решение было принято — они бросят все, вместе с машиной… Эх, будь здесь велосипед, на него можно бы погрузить кое-какие пожитки, но его в последнюю минуту оставили дома: к чему он, раз есть машина… Сложили в узел самое необходимое и повесили узел на палку, концы которой Фюльбер и его мать положили себе на плечи, так что их убогое достояние болталось между ними… Молоденькая жена ничего не несла — куда ей, с таким животом! Уходя, они оглянулись и увидели, что кто-то уже обшаривает оставленную машину. Мать ничего не сказала. Однако она знала, что непутевые руки пускают сейчас по ветру все, что напоминало ей прошлое, покойника-мужа, ее родителей, которых теперь уже все позабыли. Шли они медленно, в сторону Сен-Поля. Все шли в сторону Сен-Поля. Только бы дорога не повредила Жанне в ее положении! Постой, мама, давай поменяем плечи, все-таки легче будет… И вдруг — неожиданное счастье: кто-то окликнул их с подводы. Да это возчик с угольного склада в Буа-Блан. Эй, женщины, влезайте поживее! Мама, Жанна! Как легко стало идти! И ничуть уже не раздражают обходы, остановки… Где это мы находимся? На дорогу снова смотрится девятнадцатилетними глазами… Надо пропустить солдат!

Солдаты. В то утро они были повсюду, — это продолжалось грандиозное передвижение, начатое ночью, переброска частей для сосредоточения сил, отход в тылы, высылка разведок ввиду предстоящего наступления. Всю ночь колонны английских войск шли на юг. Это были дивизии и бригады, которые входили в состав новой Frank Force и должны были объединиться под начальством генерала Франклина, а его КП находился в Вими, рядом с КП генерала Приу, командира кавалерийского корпуса.

С наблюдательного поста, расположенного на возвышенности, где, словно залог союзнической дружбы, раскинулось канадское кладбище — бессчетные белые кресты и тщательно ухоженные могильные холмики, — французские генералы с затаенной радостью следили за стягивающимися английскими войсками. Дело в том, что они почувствовали уклончивость Горта, и только вчерашнее вмешательство генерала Айронсайда успокоило их… В Frank Force, кроме двух частично моторизованных дивизий, составлявших до сих пор тыл боевых позиций по Шельде в районе Лилля, входит также бывшая Petre Force[644], которую немцы в воскресенье утром потрепали у Перонна и которая полуокружена в районе Арраса, отрезана от танков и кавалерии. Только на рассвете Frank Force сменила легкую мотодивизию, оборонявшую позиции к востоку от Арраса, и та отошла на запад от города, заняв на реке Скарпе участок почти в пять километров. В начале дня была предпринята контратака, в результате которой вновь удалось создать плацдарм к югу и вокруг Арраса — англичане на востоке, французы на западе. В сорока километрах оттуда стояла армия Фрера, и этот плацдарм был протянут к ней как отправная точка, как мысок надежды. Армия Фрера, в свою очередь, должна была выступить на соединение, чтобы прорвать кольцо, в котором очутились армии Северного фронта… Но стоявшая на востоке, еще дальше англичан, наша легкая мотодивизия не тронулась с места, меж тем как 1-я мотодивизия, вновь собранная южнее Дуэ, послала танки сомюа на запад от Вими в поддержку контратаки, хотя одна из ее частей еще была отрезана от нее и находилась чорт знает где, на востоке, в районе севернее Камбрэ.

Генерал Вейган, улетев около полудня с того же аэродрома в Норран-Фонте, почти не задержался в Булони, откуда накануне выехала General High Quarter[645] Горта, обосновавшаяся теперь в Вимерэ. Генерал Вейган направился по шоссе в Ипр, где встретился с членами бельгийского правительства, а затем также с королем Леопольдом и с генералом ван Оверстратеном. К концу свидания приехал и генерал Бийотт. Ждали Горта, но он не явился.

А не явился он потому, что был в это время на позициях по линии Шельды, где совещался с командирами трех английских дивизий, стоявших фронтом на восток, и решал вопрос об оставлении занимаемых ими позиций и об отходе на пограничную линию Мольда–Аллюэн, иначе говоря, к тем дотам и противотанковым заграждениям, которые проходят через населенные пункты Рубэ и Туркуэн, позади Лилля. Конечно, таким образом освобождались дивизии для Южного фронта, для поддержки контрнаступления.

Тем временем западнее Аррасского выступа немецкие танки, обойдя его, приближались к району Сен-Поль… Еще дальше на запад другие танки, накануне занявшие Абвиль, в это утро, поднимаясь к северу, достигли Монтрея и около половины пятого пополудни, пока Горт был на Шельде, а Вейган нетерпеливо поджидал его в Ипре, вышли к Булони, подвергавшейся налетам пикирующих бомбардировщиков; защищать Булонь пыталась 21-я дивизия, едва успевшая вернуться из Антверпена по железной дороге, та самая 21-я дивизия, которой, видимо, не суждено было добраться до армии Фрера, где по плану ей надлежало быть.

* * *

Элуа Ватбле совсем ослаб. И немудрено. Шутка ли для такого молодца изо дня в день только кипяток с каплей жира и какими-то ошметками да один ломтик хлеба! — В Бетюнской тюрьме не лучше кормили, — заметил Нестор. — А мне от этого легче, что ли? — фыркнул Элуа. Когда столько времени проживешь на таких