Чижевский тяжело вздохнул.

— Что-то не так? — насторожился Варяг. — Как в прошло?

— Не очень гладко, — с досадой сказал Чижевский. — Бако в последний момент дернулся, пришлось его пристрелить и с ним еще парочку абреков.

— Да, это плохо, — с досадой произнес Варяг. -Надо было, чтобы он рассказал, как они это дело провернули: как девчонку похитили, как на Санька через нее надавили, что за устройство ему передали… И весь рассказ надо было на пленку записать. Мне ведь придется отчитываться за смерть Бако.

— Ну, с этим-то все в порядке, ребята допрос Бако еще в Москве, до выезда на дачу, с самого начала снимали на камеру, — сказал Чижевский. — Они знают, о чем надо спрашивать.

— А чем же ты недоволен, Николай Валерьяныч? — удивился Варяг. — Значит, теперь только с Шотой надо разобраться, а потом мы за все ответим, имея такую пленку.

— Да хрен с ними со всеми, и с Бако, и с Шотой, — непривычно резко произнес Чижевский. — Саша Абрамов ранен.

— Тяжело?

— Тяжело. Надо же, в стольких переделках побывал, и на тебе — дуриком от какого-то сопляка пулю словил…

— Ладно, Николай Валерьяныч, не расстраивайся раньше времени, — мягко произнес Варяг. — У меня в медицинских кругах Москвы связи неплохие, сделаем все возможное.

— Я уже от вашего имени позвонил кое-кому, — виновато произнес Чижевский. — Обещали помочь.

— Конечно, о чем разговор, — одобрил Варяг. — Если будут проблемы, звони, я подключусь. Давай, до встречи.

Убрав в карман телефон. Варяг некоторое время сидел молча, погруженный в размышления, затем поднял глаза на старика:

— Ну как, отдохнули, Тимофей Егорыч?

— Я-то отдохнул, — ответил Беспалый. — А у тебя, вижу, забот все прибавляется и прибавляется.

— Что делать, — тоном философа произнес Варяг. — Разве у вас в ваши времена их меньше было?

— Конечно, меньше, — серьезно ответил Беспалый. — Потому что люди посмирнее были, не норовили так много захапать, как вы, нынешние, не стремились так высоко залезть. Вот и расхлебывайте теперь… Ладно, слушай дальше, сынок.

И старик продолжал свой рассказ, но через некоторое время, видя его усталость, Варяг взглянул на часы и решительно поднялся со стула.

— Хватит, Тимофей Егорович, — заявил он. — За один раз все равно не закончим. Отдыхайте.

— Ладно, сынок, — покорно сказал Беспалый. — Но учти: я тебя буду ждать. Раз уж начал говорить, хочу договорить до конца.

Проводив Тимофея Егоровича в палату, Владислав сразу отправился к главному врачу дома ветеранов.

Виктор Петрович Бармин оказался невысоким плотным мужчиной лет пятидесяти с внимательными строгими глазами бывшего кадрового оперуполномоченного. Он окинул вошедшего коротким взглядом и сразу предложил сесть, даже не поинтересовавшись целью визита. Владислав заметил, что до его прихода Бармин читал толстую книгу в блестящем голубом переплете. Названия он не рассмотрел смог только прочитать одно слово: «…астрология».

— Вы посетитель Беспалого? — заметил Бармин с дежурной сухой улыбкой. — Тимофей Егорович за последнее время сдал. Совсем плох стал. Очень плох.

— Что с ним? — спросил Варяг, садясь на предложенный стул.

— Старость, — улыбнувшись шире, ответил главврач и отложил фолиант в сторону. — Болезнь неизлечимая, увы. Тимофею Егоровичу скоро восемьдесят шесть.

Это по паспорту. А по состоянию здоровья — все сто. Организм сильно изношен.

Печень, почки, сердце — все никуда не годится… Но мозг работает отменно, как швейцарские часы. А вы ему кем приходитесь?

Последний вопрос был задан уже другим тоном — со стальными нотками в голосе.

— Я ему дальний родственник, — уклончиво ответил Владислав и, чтобы отмести все дальнейшие расспросы, добавил:

— По линии его жены.

— Ага, значит, вроде племянника, — осклабился Виктор Петрович.

— Вроде, — кивнул Варяг. — Знаете, я хотел вас попросить об одном одолжении. Тем более что, как вы говорите, Тимофею Егоровичу стало хуже. Вы можете перевести его в отдельную палату? С холодильником, телевизором, ну и вообще, чтобы там было покомфортнее?

Бармин пожал плечами:

— Да вообще-то ему и так неплохо. Один сосед, глухой. Они ладят.

— И все же я попросил бы вас сделать это… для меня, — настойчиво повторил Варяг.

В глазах Виктора Петровича вспыхнули алчные искорки.

— Знаете, МВД держит нас на голодном пайке. Наш дом ветеранов, конечно, находится у них на балансе, но бюджет очень скудный. У нас есть несколько одноместных, номеров в южном флигеле, но они… м-м… мы их предоставляем на коммерческой основе.

— На коммерческой основе? — переспросил Варяг. — И сколько это стоит?

— Тысяча двести в сутки, — с готовностью выпалил главврач. — Не долларов, конечно, — рублей.

— Пятьдесят баксов, — мгновенно подсчитал Варяг. — У вас губа не дура! Это как в неплохом европейском отеле.

— А у нас там очень неплохие условия, — подхватил Бармин. — Пятиразовое диетическое питание, все удобства в палате, телевизор корейский цветной, холодильник, обогреватель…

Варяг вытащил из кармана портмоне и достал из него пачку долларовых купюр.

— Вот тут пятьсот. На первое время, думаю, хватит.

— Я вам сейчас приходник выпишу! — Виктор Петрович алчно схватил протянутую «зелень».

— Не надо! — Варяг поднялся. — Завтра утром я приеду в десять.

Надеюсь, что Тимофей Егорович будет уже на новом месте.

За окном уже мелькали пригороды, но Владислав по-прежнему сидел неподвижно, откинувшись на мягкие подушки сиденья и закрыв глаза. Мысли мешались. Исповедь Беспалого всколыхнула жуткие воспоминания о лагере за полярным кругом, где ему самому пришлось провести долгие мучительные месяцы, — воспоминания, которые он старался заглушить, задвинуть поглубже, в самый глухой подвал памяти. Но теперь он опять мысленно вернулся на два года назад, во времена, полные невыносимых страданий. Затем стали вспоминаться недавние события — четыре месяца заточения в глухом каменном мешке, последний сходняк и разговор с ворами, таинственное похищение пяти миллиардов долларов с андоррских счетов и взрыв бомбы, предательски подложенной в его «ауди».

Владислав вдруг ощутил страшную усталость, навалившуюся многотонным грузом на плечи, голову, глаза. Он почувствовал, как голова отяжелела и бессильно мотнулась на повороте.

— Где мы? — спросил Варяг у водителя Толика Бунина — коренастого крепыша-блондина в кожаной кепке. Толика рекомендовал ему его старинный питерский кореш Гепард.

— Подъезжаем, — коротко ответил Толик. — Минут через пятнадцать будем в центре. Я прямо к «Астории» подгоню…