— Я забронировал для тебя услуги, но пусть они делают все, что ты захочешь, — говорит он мне. — Я вернусь, чтобы забрать тебя, когда ты закончишь.

Услуги — это мягко сказано. Лиам заказал мне спа-процедуры на целый день, от ухода за лицом до маникюра и педикюра и, наконец, стрижку и окрашивание.

— Просто мелирование и немного тонального средства для блондинки, — говорю я стилисту, когда она спрашивает, какой цвет я хочу, и что-то простое для своей стрижки, не слишком длинное.

Когда я полностью закончила, я чувствую себя отполированной и сияющей, мои волосы падают вокруг лица тонко подстриженными слоями, ногти покрыты блестящим бледно-розовым лаком, пальцы ног такие же. Я также чувствую себя более расслабленной, чем когда-либо за долгое время, и я отбрасываю давящее чувство вины, когда смотрю на себя в зеркало. Лиам сделал все это для меня, чтобы я могла чувствовать себя хорошо, чувствовать, что начинаю все сначала, и я не хочу быть неблагодарной или заставлять его думать, что я это не ценю.

Когда я встречаю его в вестибюле салона, от выражения его лица у меня по телу пробегает тепло.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он, вставая, чтобы расплатиться и оставить щедрые чаевые, затем провожает меня к ожидающей машине.

— Я чувствую себя принцессой, — признаюсь я, когда снова оказываюсь в прохладном полутемном салоне автомобиля. — Это похоже на сон.

— Хорошо. — Лиам откидывается назад, глядя на меня. — Я хотел, чтобы ты чувствовала себя побалованной, Ана, побалованной без каких-либо скрытых мотивов, кроме твоего собственного счастья. Ты мне ничего не должна. Ты не обязана мне ничем возвращать долг. Если бы ты хотела вернуться на Манхэттен сегодня вечером, я бы забронировал для тебя билет на самолет, хотя я и не хочу, чтобы ты этого делала, — быстро добавляет он. Я знаю, что он говорит правду, я заметила огонек в его глазах в тот момент, когда он упомянул об этом, мимолетный страх, что я действительно могу его подловить на этом. — Я прошу тебя следовать моим правилам и подчиняться мне, пока ты здесь, только из-за беспокойства о тебе, а не потому, что ты принадлежишь мне. В этом разница.

— Между тобой и Александром. — Я сжимаю руки на коленях, чувствуя, как он напрягается, когда я произношу это имя вслух. — Я не думаю, что Александр понимал разницу.

— Вероятно, нет, — соглашается Лиам. — Но важно то, что ты права, Ана.

— Чего ты хочешь от меня? — Я поворачиваюсь к нему лицом, мое сердце внезапно учащенно бьется в груди. — Трахнуть меня, но так, чтобы я просто хотела тебя? Поддерживать со мной отношения? Чтобы я оставалась здесь, жила с тобой всегда? Ты продолжаешь говорить, что хочешь, чтобы я исцелилась, снова почувствовала себя счастливой, но ты не сказал, как все это закончится…

— Сейчас это не имеет значения, — говорит Лиам, его голос внезапно становится немного жестче. — Пока ты не сможешь забыть его, Ана, пока ты не перестанешь чувствовать то, что чувствуешь к нему, у нас нет будущего. Давай сосредоточимся на настоящем.

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь в ответ, но в последних словах звучит окончательность, которая заставляет меня снова медленно закрыть его, сжав руки между коленями. Лиам не ставит мне ультиматум, не совсем так. И я могу понять, что он не хочет снова спать со мной, пока не убедится, что я хочу именно его и никого другого, особенно после того, что произошло прошлой ночью. Я не могу представить другого мужчину во всем мире, который повел бы женщину по магазинам и в спа-салон на следующее утро после того, как она выкрикнула имя другого мужчины, когда он все еще был внутри нее. Но у меня все еще сжимается сердце, когда я слышу, как он говорит мне, так многословно, что если я не смогу полностью забыть Александра, то между нами никогда ничего не будет.

Мы возвращаемся в пентхаус в тишине, и Лиам открывает мне дверь, внося мои сумки с покупками. Он относит их в мою спальню, я следую за ним. Он выпрямляется после того, как он кладет их на стол, выуживая телефон из кармана.

— Я позвоню насчет назначенных встреч, пока ты разбираешь свои вещи, — говорит он. — Это не займет много времени.

После того, как он уходит, в комнате становится слишком тихо без него. Я не могу заставить себя посмотреть на кровать, не желая думать о том, что произошло там прошлой ночью, и в то же время желая вспомнить это.

Вместо этого я занимаюсь тем, что убираю свою одежду, ароматы новой ткани, свежего лака для ногтей и салонного шампуня наполняют мои чувства. Все это по-прежнему кажется мне перебором, как будто меня балуют, но я также чувствую себя более расслабленной, чем когда-либо за все время, сколько себя помню. Я месяцами не стриглась и никогда не красила ногти, как балерина, я просто не могла этого сделать. Конечно, от меня ожидали, что я буду держать их короткими и ухоженными, но о покрытии ногтей лаком не могло быть и речи.

Как только я заканчиваю убирать свои вещи, я колеблюсь. Я больше не слышу, как Лиам разговаривает по телефону, и думаю, не стоит ли мне вернуться. Я не знаю, что у него запланировано на остаток дня, и теперь, когда мы вернулись домой, я чувствую неуверенность. Я пытаюсь представить, как мы просто сидим на диване, смотрим телевизор, как обычная пара, или читаем рядом друг с другом, и у меня не получается это представить. Но в то же время, как и при нашем свидании за ланчем, у меня есть смутное подозрение, что, если бы мы это сделали, это было бы естественно. Как будто мы всегда так делали.

Все, что было с Лиамом, казалось естественным, хотя и не совсем легким из-за нашего общего прошлого, как порознь, так и вместе. Безопасно. Хорошо. Это было нормально, как и положено отношениям, такие отношения, которые у меня были в прошлом, но намного лучше.

Если бы я могла просто оставить Александра позади, я могла бы узнать, как далеко это может зайти.

Я осторожно выхожу в гостиную и вижу Лиама, сидящего на краю одного из барных стульев, телефон лежит на стойке перед ним. Он поднимает глаза, чтобы увидеть меня, и слегка улыбается.

— Я назначил тебе встречи, — говорит он.

— Так просто? Мне потребовались недели, чтобы сделать это на Манхэттене.

— Мои связи смогли пригодиться. — Лиам ухмыляется, вставая. Его улыбка слегка тускнеет, когда он смотрит на меня сверху вниз, выражение его лица становится несколько суровым. — Ты не должна пропускать ни одну из них, это понятно? София однажды