будущем, а мог и никем. Вот так вне иерархии и предпочитаю оставаться в этих местах. Так что и со слугами, и с королями говорю на равных. А если им не нравится, пусть идут лесом.

В общем, скромно, почти не врал, а выдал себя за принца в изгнании. Хотя, наличие у меня магии, это же типичное проявление кеккей генкая. Так что по крови я, получаюсь, вполне себе аристократ. Все, совесть успокоил, а Луизе уже все равно.

— Тогда понятно, почему ты с князем остаться не захотел. Но как же он с тобой себя так повел? Такого пилота упустил! — Анна посмотрела на меня с нежностью и гордостью, но не как на мужчину, а чудо-воина, которого она для империи завербовала. Обидно.

— Думаю, стереотип поведения сказался. Я же ничего не скрывал, но ничего и не требовал. Кроме моих знаний и умений у меня здесь ничего нет, вот пусть по ним меня и судят. Кто я для князя? Курсант с мутным прошлым, который выдал один невообразимый бой. Может эпический богатырь, а может, просто невероятно повезло? Морковку он мне подвесил — офицерство и дворянство, перевод в столичную академию, намекнул, что лично проследит за карьерой. Я почему-то со слезами на глазах руку ему целовать не кинулся? После разобраться можно. Тут и без этого курсанта голова кругом идет, одни долги и дыры в бюджете и обороне. Не сбегу же я с космической станции!

— Кстати, а как ты со станции исчез?

— Я же тебе говорил, что со станцией сливаться могу. И кому она при слиянии подчиняется, как ты думаешь?

Анна впала в мечтательную задумчивость. Похоже, уже вторая моя собеседница подсчитывает в уме отобранные таким образом у противников орбитальные станции. Не переборщил ли я с саморекламой?

Больше о себе я старался не говорить. И так много сказал. Все равно, решения по мне не мои попутчики принимать будут. Так что все беседы переводил на бытовые и политические темы. Когда надоедало, шел в каюту и медитировал. Магией занимался. Что-то расслабился, темпы продвижения вперед падать стали. Стал искать заклинание, не столь убийственное, как мои тепловые. Чтобы вырубало надолго, но не убивало. Нашел, неожиданно в учебнике Ауреция в разделе, посвященном медицине. Типа общего наркоза. То, что нужно, сел изучать. Заодно и весь отдел, хоть и поверхностно, но прошерстил. Весьма полезные заклинания, надо хотя бы немного ирьенином стать.

Впрочем, нашлось и более приятное занятие. Само. На третью ночь ко мне неожиданно Джета заявилась. Сердито спросила, почему я ее знаки внимания игнорирую? Неужели Анной так увлекся?

Что в такой ситуации делать? Выразил восторг (впрочем, и вправду обрадовался) и прикинулся невинной овечкой. Типа благородно не хотел мешать ее счастью с графом и чувствовал себя третьим лишним.

В ответ получил не слишком приятный, но совершенно искренний монолог. Что граф этот никого не любит, а старательно делает все то, что считается положенным дипломату. А они в империи (по крайней мере — элита) бисексуалы. Так что сегодня очередь Эрфина. И что ей такая жизнь давно в печенках сидит, но рода она захудалого, вот и приходится прихоти всяких моральных уродов исполнять. При том, что она, что Эрфин очень хорошие и знающие работники, но шансов пробиться выше никаких. У нее особенно, мужской шовинизм в империи рулит! А она — обычная женщина, которой человеческого отношения тоже хочется…

Ну, дальше все понятно.

Впрочем, ее душевный порыв тоже в отрыве от мозгов не шел, хоть и был, в значительной степени от безвыходности и отчаянья. В нашу первую ночь (койка, конечно, узковата, но сон у нас не был приоритетом) больше ни о чем не говорили. Я совсем оголодал без женщины, а возможности нового тела очень даже приличные оказались. Я даже мысленно Луизу поблагодарил. Джета как будто со мной в этом соревновалась. В общем, замечательно.

Следующую ночь ее не было, а в последнюю ночь полета все закончилось отчаянной просьбой забрать ее отсюда. Не сейчас, она понимает. Но я же уникальный талант (приятно слышать), скоро достойно место займу. И я — не граф. Я еще и добрый, ее не обижу, а она мне полезна будет. Всюду.

Н-да. Похоже, совсем девочку припекло, если так сразу на шею случайно встреченному человеку бросается. В принципе, она мне понравилась, да и могла бы быть полезной. Но обрастать обязательствами тоже не хочется. Поэтому обещал сообщить ей, если у меня появится возможность предложить ей что-нибудь реальное (не уточняя что). Тогда уже ей решать. Может, она к тому времени мужа богатого найдет или министром станет.

В ответ получил изрядную дозу рыданий на груди. Плохо я все-таки в людях разбираюсь, да и цинизм с паранойей еще из прошлой жизни принес. Вроде, все искренне у Джеты, но и мою психологическую обработку в кратчайшие имеющиеся сроки провела, как по учебнику. Ладно, будущее покажет. Только хомяка моего слушать не надо. А то он всех подгрести готов, и Денну, и Джету, и даже Анну. Может, и Стеллу до кучи? Я мысленно рассмеялся.

33. Рей, опять во что-то попадающий

Из гипера мы выскочили так же резко, под уже привычный мат искина, недалеко от орбиты внешней планеты, ближе я не рискнул. И сразу же на всех частотах на нас обрушился отчаянный вопль, в форме простой мелодии:

— НА ПОМОЩЬ, ИМПЕРИЯ! НА ПОМОЩЬ, ИМПЕРИЯ! НА ПОМОЩЬ, ИМПЕРИЯ!… — местный вариант SOS.

Анну аж подкинуло в кресле, она кинулась крутить ручки пультов, ища источник сигнала. Ну а мне, слившемуся с кораблем, и так все видно.

Вопила орбитальная станция, которую атаковало порядка двадцати истребителей, по виду таких же имперских «ястебков», что и у Анны. Пространство вокруг усеяно трупиками дронов, а за спинами атакующих кораблей прячется транспорт побольше. Не гигант, с нашим не сравнить, но сотня-другая дроидов на борту найтись вполне может. Я его почему-то мысленно «калошей» обозвал. Чем-то форма напомнила.

Сообщил об этом Анне, заодно и картинку ей визуализировал на корабельном, скажем, мониторе (вроде плоский, а объемность дает). С одного бока станция была уже прилично покусана, из внешних турелей продолжали огрызаться всего две, на которых «ястребки» и сосредоточили свой огонь.

— Сейчас огневые точки додавят и десант высадят, — со знанием дела прокомментировала герцогиня. — Откуда в нашей системе пираты взялись? И где флот прикрытия?

После секундного колебания она решилась:

— Я не могу оставаться в стороне