мной, и печально вздохнула. Нам было ясно, что давить дальше на него нет смысла — в лучшем случае, он нам просто соврёт, что не будет брать Пыль. А в остальном — всё равно поступит по-своему. И хорошо ещё, если не устроит лично мне какую-нибудь подставу, если я буду ему мешать. Сестру-то он пожалеет, конечно. Иначе он не пошёл бы её спасать.

***

Биомы любили Бездну, а Бездна любила биомы. Пропасти встречались здесь тем чаще, чем ближе мы подступали к обиталищам таинственных тварей тоннелей. Пульсация пси-зрения бесплотными ладонями ощупывала вокруг стены, но поблизости никого не было. В воздухе стоял тяжёлый и обволакивающий, как невидимая пелена, мускусный запах. Он заполнял лёгкие, заставляя дышать меня глубже и чаще.

Это был чужой след.

Он остался в воздухе, так же, как на голубых скалах остались следы длинных царапин чужих когтей. Здесь прошёл Рой — но вернулся ли он назад? Остался ли он на веки вечные под стенами города, погребённый под скалами, отравленный ядом газов — или нет? Я не знал.

Мы шли по извилистому серпантину путей, под потолками, над пропастью в Бездну. И сверху на нас смотрели соломинки сталактитов, свисавших остриями с большой высоты. Казалось, что перед нами — неровный хрустальный лес, и меж вековых стволов там мелькают светлячки, которые кружатся в таинственном танце. И казалось — это не они смотрят на нас сверху вниз, а напротив — это мы висим вниз головой, и смотрим на них с высоты.

Я даже невольно протянул ладонь, словно поверил в это наваждение. Но, конечно, далёкие сталактиты, которые изнутри наполнила Пыль, остались вдали, где были. И лишь в глубине хрустальных кристалликов застучала о невидимые стенки Пыль, словно золотистые нити каким-то образом увидели меня, и приветствовали оттуда давнего друга.

Я повернулся к спутникам, и увидел взгляды, дружно устремлённые на меня, из-за чего Аня и Артём показались мне родственниками сейчас особенно сильно. У обоих были одинаково гладкие линии подбородка, чуть выдающегося вперёд — и одинаково внимательный взгляд их глаз — серого, и цвета морской волны.

— Мы готовы? — уточнил я, глядя на Белку.

— Нам надо вскрыть только один маленький кристалл, — сказала мне Аня. — Взять Пыль — и тут же бежать! Возможно, жуки не сразу почуют, что мы рушим их дом?

— Как бы мне не свалиться от её приёма на месте, — я скрипнул зубами, вдруг подумав об этом. Но Белка меня утешила.

— Пыль можно собрать, — сказала она. — Телекинезом же ты владеешь? Вот и собери её себе в карман! Никуда не денется.

— Попробую, — вздохнул я, и мимоходом взглянул на её брата. Тот не сводил с меня глаз, и я был готов поставить на кон что угодно — он плёл для меня козни, чтобы тоже получить вожделенную Пыль. Ещё и эта проблема, чёрт.

— Выруби его перед тем, как принимать Пыль, так чтобы сутки не встал. А до этого — не выпускай из поля зрения, — серьёзно посоветовал мне Шут.

— Я подумаю, — скрепя сердце я согласился. — Если он попробует что-то — я так и сделаю, Шут.

— Сначала стреляй — потом спрашивай, — неодобрительно ответил он мне, и замолк.

С неуверенностью в душе, я достал Проектор из-за пазухи, и положил его на ладонь. Маленький шарик покатался в моей руке, прежде чем причудливым образом приблизиться к глазам, и затянуть моё сознание внутрь. И я взглянул на мир вокруг меня сквозь призму волшебного зрения. Проектор — технология неведомых Предтеч, в чьём обиталище теперь жили люди, и его свойства были для меня неотличимы от магии.

Возможно, в этом вся суть, ведь разуму людей не дано понять всё. И поэтому мы обречены на то, чтобы вокруг нас всегда было волшебство в обложке из чудес, завёрнутое в загадку.

Я вздохнул, и тронул хрустальный кристаллик незримым щупальцем разума, оставляя глубокую царапину на прозрачном камне. Внутри него зашевелилась золотая Пыль, лёгкими ленточками выскальзывая на свободу. Крошечный пучок лучей света застыл в воздухе у самого выхода, словно не решаясь перешагнуть порог — и скользнул в мою сторону, будто бы любопытным взглядом маленького зверька. Вспыхнул яркими искрами, и калейдоскопом красок, и заколыхался в воздухе — прежде чем поплыть прямо ко мне, выписывая на пути златые зигзаги.

Я не применял телекинез и не трогал её — эту Пыль, но её и саму влекло ко мне, без моего участия. Уже вскоре она под моим изумлённым взглядом поползла по полу, словно золотой полоз, стремясь ко мне, и я поспешно раскрыл карман. Лишь в последний момент я опомнился, и подхватил её невидимой ладонью, чтобы засунуть в безопасное место. Очевидно, она собиралась познакомиться ко мне столь же близко, как и в тот, первый раз.

По моей коже пробежались мурашки, когда я вдруг вспомнил ощущения от пыльцы, которая забивается в рот и ноздри. «Наверное, я чем-то ей интересен?» — опасливо подумал я. Но, к счастью, она была согласна тихо-мирно сидеть в кармане, хотя я уже понимал, что просочиться она может хоть где угодно. Живое существо? Или... Пыль? Интересно, одушевлена она, или нет?

— Побежали отсюда, Антон! — стоило мне положить в карман Пыль, как молящий взгляд Белки остановился на мне. В её глазах была лёгкая паника, и она оглядывалась, всячески пытаясь понять — поднялась в улье тревога, или ещё нет.

— Бежим! — опомнился я, и указал спутникам на проход, через который мы шли.

И мы побежали сломя голову, задыхаясь от недостатка воздуха в лёгких, и с бешено бьющимися в груди сердцами, будто в барабан стучал дикий шаман. Камень под нашими ногами стонал, словно живое создание. И в ушах стоял пронзительный свист ветра, что как шторм, бил в лицо, пока мы бежали.

У входа в очередной коридор я огляделся назад, и замер. Запоздалая мысль пронзила меня, и я тут же схватил Проектор. Как я не додумался до этого раньше!?

— Подождите! — крикнул