– Да не сплю я с ней, она мне на хрен не нужна. Я люблю только тебя.

– Это от любви ко мне ты затащил бабу в койку? – не унималась женщина.

– Я ее не затаскивал, она сама ко мне пришла. Я напился, упал на кровать в спальне у Анатолия, очнулся от того, что меня кто-то гладит. Не сразу сообразил, где я, сначала подумал, что дома, с тобой в кровати. А потом… – не досказал отец.

– Все, с меня хватит, – воскликнула мать и добавила: – Можешь убираться к ней к чертовой матери.

– Я не уйду, она мне не нужна. У меня есть семья, я хочу жить с вами, – настойчиво твердил он.

– У тебя больше нет семьи, – отчеканила мама.

– Лен, давай успокоимся, а позже обо всем поговорим, – просил мужчина.

– Глеб, нам больше не о чем говорить. Либо ты убирайся, либо мы с Алисой уйдем. Межу нами все кончено, – отрезала она.

– Прошу тебя, давай не будем рушить семью из-за пустяка, – умолял отец.

– Ты считаешь предательство пустяком? – воскликнула женщина.

– Перепихон по пьяни – это не предательство, – возразил он.

– Глеб, пойми, я не смогу жить с тобой, зная, что ты спал с ней, – обреченно произнесла мать и добавила: – Все, хватит. – Дернулась ручка, но дверь так и не открылась. Послышались судорожные вздохи, сопровождаемые тихими всхлипывающими звуками, почти поскуливанием, звуки страстных поцелуев.

– Глеб, не надо, прошу тебя, – вновь раздался голос матери, – уже ничего не вернешь.

– Милая, не прогоняй меня, я не смогу без вас, – тихо просил отец.

– Все, хватит, – отчаянно вскрикнула мать и добавила: – Мы уезжаем, сейчас же.

– Не надо никуда уезжать, я сам уйду, – отрезал отец, и дверь кухни отворилась.

Все это время Алиса лежала на своей кровати, изо всех сил сдерживая слезы. Она слышала, как спустя несколько минут хлопнула входная дверь. Ее худенькие плечики тихонько вздрагивали, когда она плакала, уткнувшись лицом в подушку. Она поняла, что их счастливая жизнь рушится, как карточный домик, и уже никогда не будет, как прежде. Ей было жалко и мать, и отца. Тогда ей казалось, будь она на месте матери, она бы простила папу. Потом отец еще не раз приходил домой и вымаливал прощения у жены. Но она оставалась неприступной скалой. Спустя время он, видимо, понял, что назад уже ничего не вернешь, перестал бороться за свое счастье и совсем уехал из города. Жизнь семьи поделилась на «до» и «после». Как ни старалась мать делать вид, что все налаживается, однако даже спустя пять лет после расставания Алиса видела, как они оба страдают. Она не понимала мать и даже осуждала ее. Однажды, это было после каникул, проведенных у отца, когда они с матерью ужинали, Алиса спросила:

– Мама, почему ты так и не простила папу?

– Предателей нельзя прощать, – выпалила мать и резко встала из-за стола.

– Но вы же так любили друг друга, – не унималась девчонка.

– Детка, ты еще слишком молода, и тебе сложно понять некоторые вещи. – Она подошла к окну, вытащила тонкую сигарету из пачки и, щелкнув зажигалкой, закурила.

Впервые мать схватилась за сигареты, когда отец уехал в Москву. Прошло пять лет, а боль от обиды так и не прошла.

– Мам, не надо меня считать глупой наивной девочкой. Я все прекрасно понимаю. Мы все совершаем ошибки, может, надо было дать ему шанс? – пожала плечами Алиса и спросила: – Зачем ты обрекла и себя, и его на мучения?

– Что ты понимаешь? – взорвалась мать и расплакалась. – Ни хрена ты не понимаешь. Это только в твоих книжках все красиво, а в жизни все иначе. Алиса, я не смогу с ним жить под одной крышей, зная, что он спал с другой женщиной. Понимаешь?

От взгляда на мать у Алисы сжалось сердце. Как же ей было жалко родителей. Ее несбыточной мечтой было воссоединение семьи, ей хотелось, чтоб они были счастливы и чтобы все стало, как раньше.

Второй раз с отцом они увиделись, когда он был проездом в их городе. Алиса тогда уже училась в одиннадцатом классе. Тогда они ненадолго встретились в кафе. Со дня его отъезда он больше ни разу не был в их квартире и никогда не виделся с матерью. Отец предложил Алисе перебираться к нему в Москву и там продолжить обучение. Вернувшись после встречи домой и поделившись новостью с матерью, к удивлению, она услышала от нее: «Конечно, доченька, так будет лучше для тебя. Ты должна получить достойное образование».

* * *

Поезд медленно подъехал к перрону. Пассажиры, отодвинув шторки, смотрели в мутные окна, выискивая глазами в толпе встречающих родных и близких. А те в свою очередь бежали за ползущим составом, тоже заглядывая в окна, чтобы увидеть своих. Отец позвонил Алисе за пять минут до прибытия и сообщил, что ожидает ее. Народ столпился в проходе, каждому не терпелось скорее покинуть вагон. Когда осталось несколько пассажиров, она увидела, как по вагону навстречу ей идет радостный отец.

– Дочка, здравствуй. – Он обнял девушку, прижал ее к груди и, ласково погладив по голове, добавил: – Ну наконец-то я тебя дождался. Как ты? Как добралась?

Уткнувшись носом в его широкую грудь, она облегченно вздохнула – папа ее по-прежнему любит, его отношение к ней нисколько не изменилось. Девушка уловила запах табака, отец тоже после расставания с матерью начал курить. Обнявшись, они постояли какое-то время, затем отец спохватился:

– Ладно, пойдем. Где твои вещи?

Она кивнула головой на ярко-красный чемодан. Вытащив ручку, отец покатил его, а Алиса перебросила дамскую сумочку через плечо. Через некоторое время они уже грузили вещи в черную «тойоту».

– Ну вот ты и в Москве, – произнес отец, выруливая с парковки. – Ну что, какие планы?

– Да какие у меня планы, – ответила Алиса, пристегиваясь ремнем безопасности, – документы надо отвезти в университет, и, возможно, придется еще сдавать внутренний экзамен.

– Так куда ты все-таки надумала поступать? – поинтересовался он.

– В МГУ на филфак, – гордо ответила девушка.

– Ну да, – хмыкнул отец, – нашел что спросить, ты же с детства с букварями сидела.

– Это точно. Однозначно – я не математик, – подтвердила Алиса.

Машина выехала с территории вокзала и, влившись в плотный поток автомобилей, двинулась в сторону Садового кольца. Девушка во все глаза смотрела по сторонам. Три года назад она первый раз в жизни приезжала в Москву, а теперь ей предстояло здесь учиться. Она тоже жила не в маленьком городе, но по сравнению со столицей он был большой деревней. Она