с превосходством сообщила мне Белла. — Никогда не видел? Она создает картинки для газет. Очень дорогая штука! Одна из немногих копий артефактов древних, которую маги сумели приспособить для полезных дел.

— Там специальные заклинания. А большая часть начинки — из вещей, оставшихся от древних, — заметил изрядно набравшийся Вяземский, которому очень хотелось блеснуть. — Над их выпуском специальная фабрика в Москве работает под покровительством сами знаете кого. Прибыль, говорят, сумасшедшая! Выпускается небольшими партиями, и сразу расходится среди наших и зарубежных репортеров. У каждого уважающего себя журналиста такая камера должна быть!

Точно! Я вспомнил что в местных газетах встречались черно-белые фотографии, пусть и очень мало. Надо же. Пока я раздумывал, девушка вскинула камеру и щелкнула нас несколько раз.

— И зачем? — поморщился я.

— Групповая картинка на память! — гордо заявила Белла. — В газете не опубликуешь, а себя на память точно оставишь. Ну и вам по экземпляру! Пятьдесят рублей штука!

— Сколько? — уставилась на нее вся моя женская команда, включая Вяземских.

— Дорого… — тяжело вздохнула Симонова, — я на такие деньги месяц живу!

— А идея хорошая. Для нас с Алиной делай, — шроко заявил Вяземский, посмотрев на подтверждающую кивком слова сестру.

— А? — вопросительно посмотрела на меня журналистка.

— Давай…

— Для Зины тоже? — ехидно осведомилась Белла.

Не знаю почему, но Зинтариэль была единственным обитателем виллы, с которой у госпожи Кун не удалось установить никаких отношений. Наверное, не сошлись характерами…

— И для меня, — вдруг заявила молчаливая эльфийская телохранительница.

— Хорошо, — пожал я плечами.

С чего это наша «снежная королева» решила себе что-то на память взять? Она наверняка считала дни до Нового года. Именно с 1 января начинала действовать «вольная грамота», которую я выправил для эльфийки. Но раз захотела…

— Для всех моих делай короче, и несколько групповых! — сообщил Белле, и та расплылась в улыбке.

— Договорились! — стукнула меня по руке журналистка, как бы подтверждая наш договор. — Пошла работать, деньги потом заберу… а ты… — сделала несколько шагов и вдруг повернулась, — петь сегодня будешь?

— Где? — удивленно уставился на нее.

— Как где? Здесь! Во дворце.

Вокруг меня наступила тишина, и мой гарем вместе с присоединившимися к нему союзниками обратился вслух.

— С чего это вдруг? — фыркнул я. — Дудочников и балалаечников со скрипками для мазурки и котильона хватает! Да и не вышел я «рылом» перед Императором выступать.

— Это ты зря, — ехидно улыбнулась Белла, — скоро начнутся конкурсы. Мой тебе совет — выступи!

С этими словами она удалилась.

— Что еще за конкурсы? — повернулся я к своему гарему. Но ответа из них дать мне никто не смог, кроме Алины. Вяземская, как выяснилось, уже была на прошлом праздновании Нового года.

— И чего ты молчала? — укоризненно спросила ее Уна.

— Так вы и не спрашивали, — пожала та плечами.

— Лучше поздно, чем никогда, — заметил я, — так что за конкурсы?

— Да так, — презрительно хмыкнула Вяземская, — бредовые конкурсы. Там хватает веселого и разудалого народу для таких забав. Бег в мешках, какие-то танцы, пение… Не для утонченной публики в общем.

К «утонченной публике» княгиня, разумеется, относила себя.

— Какие призы предусмотрены для победителей? — деловито осведомилась фея.

— В основном деньги. Я слышала, в прошлом году кто-то карету выиграл.

— Карету… — протянул я, — да зачем она кому-то сдалась? Напрокат всегда можно взять!

— Ничего ты не понимаешь! — неожиданно не согласилась Вяземская. — Кареты разные бывают! Премиум класса! С заклинанием мягкого хода, бархатными диванами и деревянным складным столом… — глаза девушки затуманились. Похоже, она и не прочь была поучаствовать в конкурсах, но ее сковывал страх. Всегда первая, лучшая студентка своего курса, она до смерти боялась опозориться. — Такая карета может стоить несколько миллионов рублей! Особенно если последней модели из дома Фаберже!

Вот оно как! Много я еще не знал об этом мире. Понятно, что при отсутствии «Роллс-ройса» или «Порше» их место заняли актуальные средства передвижения.

— Хочу такую карету! — у моего фамильяра сразу загорелись глаза. — Чтобы все завидовали! Саша, срочно выиграй ее для нас!

— Да зачем она тебе?! — тщетно попытался воззвать к ее разуму. — Это бешеные деньги и ненужное внимание…

На меня уставились наполненные искренней мольбой переливающихся глаза.

— Тем более, конкурсов подходящих нет! — решительно покачал я головой. — Бегать в мешках и всякой хренью заниматься точно не буду!

— Белла ведь сказала, есть конкурсы на пение, — вдруг подала голос Белка, поддержав Уну — спой, хозяин. Ты же лучший!

Кажется, темная впервые прилюдно назвала меня хозяином. Вот это поворот! Я аж замолчал от удивления.

Обращенные ко мне взгляды девушек прямо-таки были наполнены восхищением и надеждой.

— Вот видишь, как тебя просят, — улыбнулась Вяземская, а ее брат только хмыкнул.

— Ладно, — махнул я рукой, сдаваясь, — если подвернется случай, поучаствую!

— Ура! — радостно воскликнула Уна и быстро захлопала в ладоши. — Кстати, вон там я вижу нашего декана… И без Ржевского. Я сейчас, — выпалив это, она растворилась в плотной толпе народа, бродившего вокруг столов. Это мы, нагло занявшие себе место, пировали, словно короли. Большей части гостей приходилось гораздо сложнее. Кто первый встал, того и тапки! Даже странно, что всякие графы и князья к нам не лезли с требованием уступить, видимо их пугала Зинтариэль.

Выкинув из головы все мысли, я вернулся к императорским угощениям, как меня опять потревожили. В этот раз к нам явился Бутурлин-старший, чтоб его нелегкая взяла! Ира стояла рядом с отцом и избегала смотреть в глаза.

— Здравствуй, князь! — церемонно прошествовал мимо меня Петр Иванович.

Ирина, виновато посмотрев на меня, юркнула к остальным девушкам.

— Здравствуйте, князь — поклонился я.

— Я пришел к тебе за ответом на мое предложение.

Бутурлин явно привык брать быка за рога. Наверное, это правильно.

— К сожалению, вынужден отказать вам, князь, — максимально вежливо ответил я. Не хватало нам еще дуэль устраивать посреди бала. — Мне дорога моя фамилия. Я не имею права предать память своих предков.

Бутурлин побагровел. Похоже, самомнение у нынешнего хозяина Нижнего Новгорода просто зашкаливает. Судя по всему, он был на полном серьезе уверен, что осчастливит