него уже прошло больше двух тысяч лет. А у нас прошло всего три часа. Если ты мне не соврал про это плетение Лимбо и трёх богов, создавших его, то пока Бум тужится в туалете один час, Джыр расплетает плетение Лимбо восемьсот лет.

— Смешно.

— Про Бума или про то, что мы понятия не имеем, сколько физических лет Джыру?

— Да.

Альдавир непонимающе вздёргивает бровь, но я лишь придаю лицу задумчивый вид. Не всё же только им выпендриваться.

Мы с Костей как-то говорили на эту тему. Он рассказывал, что бессмертные рано или поздно перегорают от переполненных мозгов. А боги стирают себе память, чтобы не умереть… от скуки. Вот только… почему так происходит?

У обычных людей забывчивость — обыденное явление. Если помнить каждую деталь, то мозг не справится. Хм… В теории бессмертие не должно убивать, ты просто не будешь помнить, что было тысячи лет назад или даже сто. Кем ты был, где был, что делал. Это как… вспомнить, что ты делал месяц, три недели, два дня, шесть часов назад. Только в других масштабах.

— Альдавир, а ты никогда не задумывался о бессмертии? Как стать бессмертным?

— Нет. Мне достаточно лет благодаря жертвам, которые я преподнёс Джыру. Жить долго утомляет.

— А многие хотят жить вечно…

— Пусть сначала проживут пару сотен лет. Передумают.

— А как стать бессмертным?

— Ну и вопросы у тебя. Тоже хочешь?

— Нет, друг спрашивает. Ну, так как?

— Насколько я слышал, это не особо сложно для некоторых…

— Для некоторых?

— Джыр тебе рассказывал про академию некромантов в Гурум-Хупе?

— Да… было дело… Хотел, чтобы я туда отправился. Меня там, мол, научат, как собирать тёмный эфир из утропиев. И для него это самая ценная жертва. И плюшек за это будет давать больше…

— Надо же… Мне он такого не предлагал.

— Потому что это работает только с носителями чёрного эфира.

— Вот как… Данный факт многое объясняет. В общем, Джыр говорил, что бессмертие можно получить в той академии. А значит… энтропия. Хочешь быть бессмертным — учись энтропии. Насколько я вижу, у тебя неплохо получается. Для таких результатов нужно годами тренировать дух, ковыряться в кишках, заклясть память и…

Поднимаю руку.

— Стоп! Память⁈

— Именно. Память. Это единственное направление с очень сложными плетениями. Притом тебе приходится работать с трупами. Оживляя их, ты переживаешь их эмоции, получаешь их воспоминания. Говорят, что чем выше ступень энтропии, тем сильнее память некроманта.

— А в какой-то момент ты вообще перестаёшь всё забывать? Краткосрочная память становится вечной?

— Предполагаю, что да. Тебе лучше спросить об этом директора. Мы оба понимаем, что он более сведущ в таких делах.

— В каком смысле?

— Он бессмертный, Римус.

— Так вот откуда эти его причуды… Хи-хи, ха-ха… бубенцы… Чокается?

— С кем?

— Неважно. Спасибо, Альдавир.

Похоже, теперь мне всё понятно.

Рецепт «Как стать богом».

Родиться — 1 шт.

Добавить магии — 1 кг магии на 1 штуку рождённого.

Добавить амбициозности — 1 кг.

Стать некромантом — 10 кг тухлой селёдки.

Прокачать ступени некромантии — по вкусу.

Добавить приправу «Запоминать всё» — заполнить ею кастрюлю до самых краёв.

Стать бессмертным — 10 тонн сахара. Все любят сладенькое.

Первый этап завершён. Кушайте, пока не лопнете. Не можете больше кушать — сдохнете.

Либо…

Добавьте ещё некромантии — 100 тонн тухлых орочьих мочевых пузырей

Вычерпайте из кастрюли излишки приправы «Запоминать всё».

Поздравляю, вы теперь помните не всё и не сдохнете. Но. На этой общей кухне вас не любят. Вы принесли с собой 100 тонн тухлых орочьих мочевых пузырей.

Вас выгоняют из кухни.

Теперь вы не обычный повар.

Теперь вы бог…

Ясно-понятно.

Итак, для того чтобы заделаться бессмертным, нужно научиться ничего не забывать и стать крутым некромантом. А для того, чтобы стать богом, нужно, наоборот, научиться забывать. Точнее, стирать себе память. Не будешь стирать — кастрюлька переполнится.

Вот только Костя… НИ ХРЕНА ОН НЕ СТИРАЕТ СЕБЕ ПАМЯТЬ! Он не вычерпывает из кастрюли и не выбрасывает, а переливает в другую — Перстень Первого. Он обошёл ограничение! Он, сука, придумал вечный накопитель памяти! И сейчас я таскаю эту хрень буквально у себя в заднице! Никто во Вселенной не знает, сколько информации в этом перстне! Но если я надену его, то… ну, всё… кранты. Капец. Пипец.

Это ещё я молчу про время! Костя может пользоваться им как угодно и бесконечно долго! Он может тысячу лет проводить эксперименты, но в памяти оставить лишь результат.

Нет, Костя не бог.

Он… СверхБог.

И он чертовски опасен не просто для Варгона. Не для одного мира. Судя по всему, Вселенная побаивается его.

Оке-е-е-ей.

Римус, что-нибудь придумаем. Делов-то…

Глава 27

Пока мы с Альдавиром шли в кабинет директора через пустынные коридоры академии, я всё же решил поэкспериментировать с анклавом.

— Уверен? Вдруг там ловушка? Останешься навсегда.

— Не совсем уверен, но ты же помнишь, что такое контракт с Костей. Это не просто обещание на словах. Никакого вреда мне причинить он не должен…

— Я знаю о контракте намного больше тебя. Никто из вас не может навредить друг другу. По крайней мере — прямо. Джыр не хотел вредить тебе, он хотел переписать время. Ты не хотел вредить Джыру, но на тебе висело плетение против фокусов со временем. Лазейки есть везде. В контракте с Костей их много. Вот скажи, тебе не хотелось избавиться от него, как только ты с ним связался?

— Много раз… Я прекрасно знаю, что такое сделки с демонами.

— И тем не менее ты не сдал катализатор инквизиции…

— Костя говорил, что я весь провонял некромантией и меня сожгут на костре.

— И ты в это поверил?

Задумываюсь. А ведь не поверил… Но всё равно оставил Костю себе. Мол, сила, мол, азарт, интересно… Да и коллекционер же я. Хотя и не тот, который заключает сделки со своими безделушками.

Альдавир закатывает левый глаз. Правый смотрит вперед.

— По-твоему, в инквизиторах одни идиоты, сжигающие тех, кто приносит им бесценные артефакты? Тебя бы проверили ментализмом, что ты не имеешь злых побуждений, дали мешок золота и отпустили. Потому что многие могли знать, что ты идёшь сдавать артефакт. И если бы поползли слухи, что ты после этого не вернулся… Ничем хорошим для репутации Святого Престола такое не закончится. Кстати, именно поэтому авантюристы перед всеми хвастаются своими находками из Гурум-Хупа, прежде чем сдавать их инквизиции за награду. Люди должны инквизиции доверять, а не бояться её. Только тогда они будут и дальше приносить туда за парочку золотых разного рода… безделушки.

— А если бы они узнали, что я заключил контракт с Костей? Тогда вряд ли бы отпустили.

— А как бы они узнали? Ты надумал себе, что в мире магии можно всё что угодно? Или Джыр рассказал тебе то, что ты должен был услышать? Твои мысли бы прочитали, но ты же знаешь, как от этого защищаться, верно?

— Так, ладно. К чему ты клонишь?

— Джыр не хотел, чтобы ты понял, что контракт не позволяет тебе навредить ему. Ты должен был чувствовать себя более свободным и действительно его «хозяином». А то какой хозяин, если он не может наказать своего подчинённого, а? Ты просто не смог бы добровольно сдать инквизиции катализатор. При малейшем желании навредить Косте у тебя разболелась бы голова. При большем желании — не только она. Поэтому Джыр сочинил тебе историй о злодеях-инквизиторах, сжигающих на кострах всех подряд. Ну и цену себе набил, какой он уникальный и важный. Загадочные секции, замедление времени, какая-то тайная комната с несметным сокровищем, да ещё и зашифрованные фолианты с неведомыми секретами. Так ты сам не захотел катализатор отдавать и даже продавать, не зная, что не смог бы этого сделать…

— М-да. Похоже, каждое его слово преследовало какую-то цель. Может, и в шутках у него было слишком много доли шутки…

— Не понял последнего, но ладно… Да, Джыр никогда не говорил ничего без дела. Подсознательный опыт и мудрость у него безграничны, хоть и память отшибло на многие тысячелетия. Ну, ты сам видел. Он выглядит… совсем не так. Совсем…

— Что такое инкуб? Это как суккуб, только наоборот? Женщин соблазняют?

— Верно, но не совсем. Но на инкуба он похож отдаленно. Уши у них короче и нет вампирьих клыков. Я бы сказал, что он какая-то смесь существ… Инкуба можно превратить в вампира, но вот уменьшить уши…

— Подрезал, как Тиина?

— Возможно, но что-то я сомневаюсь, что такие существа себе что-то