То есть орать на жену, обзывать ее глупой клушей и прочими приятными прозвищами значило, в представлении Анатолия Андреевича, быть образцовым мужем.

– Толя прекрасный человек. Да, он бывает груб и невоздержан на словах, но он очень искренний, честный и верный друг. А эти качества искупают очень многое.

И, словно бы специально, по заказу, в комнату вошел Анатолий Андреевич.

– Так я и знал, что все здесь, – произнес он. – Алиска, иди сюда, они тут, я был прав.

Алиска появилась, и Саша удивился необычному румянцу на ее щеках. Глаза у Алисы блестели, и она впервые за многие дни выглядела счастливой. Но как такое могло быть? Она ведь потеряла отца, потеряла жениха, а жених для девушки бывает поважней многих.

И все же Алиска улыбалась:

– Анатолий Андреевич… Толя… Он сделал мне только что предложение.

Саша охнул. Дядя Сеня крякнул. А тетушка София прослезилась.

– Милая деточка, как я за тебя рада. И за тебя, Толя…

– Анатолий Андреевич, – по привычке рявкнул на нее супруг.

– И за тебя тоже.

– На самом деле мы с Толей любим друг друга уже давно, но пока он был женат, мы не могли встречаться. А сегодня он сказал, что освободился, не хочет больше ждать и готов к новым отношениям.

– Но твой ребенок…

– Наш! Это наш с Толей ребенок!

То есть, пока тетушка София бегала на свидания к дяде Сене, ее супруг обхаживал Алиску. И даже умудрился заделать ей бебика. Так вот кто папаша будущего ребенка! Вовсе не бедняга Костя, а доблестный вояка Анатолий Андреевич.

У Саши просто голова пошла кругом от всех этих новостей. Но остальные были слишком счастливы, чтобы думать о чем-то еще.

Когда все закончили поздравлять друг друга и заверять, как они теперь рады, что наконец-то все разрешилось к взаимному удовольствию, Саша произнес:

– Вернемся к Георгию Сергеевичу и его кончине, получается, он знал о ваших с дядей Сеней взаимных чувствах?

– Знал и одобрял. Но он считал, что мы должны держать их в тайне, чтобы не подавать плохой пример молодежи, которая и так совершенно распоясалась.

– И у Георга были причины, чтобы так говорить.

– И что же это за причина?

– Его внук – вот причина. Мальчишка отбился от рук. Приносит домой одни двойки. В школе сплошные прогулы. Родители пытались на него воздействовать с помощью мягкой силы, но мальчишка шлет их по известному адресу и продолжает делать то, что ему нравится.

– Он даже угрожал им побегом из дома! Своими ушами слышал!

– Его чуть было не оставили на второй год. За прошедшее лето он немного подтянул свои знания, сдал их на тройки. Но что это за тройки? Бывают тройки, которые сами по себе почти четверки. А эти… Горькие слезы!

– Кроме своих компьютерных игр, Галактион ничем не увлекается. Гулять не ходит. Целыми днями проводит за компьютером. Начал вести свой блог, кривляется перед такими же малолетними придурками, учит их жизни, хотя сам в ней ничего еще не соображает.

– Я слышал, что Георгий Сергеевич собирался пристроить внука в военное училище.

– Этого лентяя? Да он там и недели не продержится! Вылетит, словно пуля! Это все ерунда! Такого дебила туда просто не возьмут!

– Георгий Сергеевич хвалился, что у него директор – сослуживец.

– Ну да, знаю его, – вздохнул дядя Сеня. – Но Георгий бы не рискнул соваться с такой просьбой. Это же позор! Все узнают, что за внука он вырастил. Нет, он собирался для начала отправить Галактиона в специальное медицинское заведение, где занимаются снятием зависимостей, в первую очередь игровых. Там обещали помочь. Два месяца строгой изоляции от внешнего мира, никаких компьютеров, смартфонов и подобной ерунды. Звонки домой раз в неделю, свидания с родными раз в месяц. Спорт, свежий воздух, здоровая пища, режим дня и учеба! Прекрасные педагоги, которые способны подтянуть любого двоечника до приемлемого уровня. Вот там и предстояло провести этот учебный год нашему Галактиону. А потом уже можно подумать и про поступление в училище!

– Боже мой, – пробормотал Саша.

Хотя он никак не мог отнести себя к игроманам, но даже ему стало не по себе от назначенного Галактиону «лечения».

– Это же концлагерь какой-то!

– А ты думал! – улыбнулся дядя Сеня. – У Георгия Сергеевича не забалуешь. Это со своими родителями мальчишка мог вытворять что вздумается. А дед у него был кремень! Сказал – отрезал. Слов на ветер бросать не привык. Галактион, конечно, выламывался, грозился сбежать. Но я знаю: из дома деда у Галактиона был только один путь – сначала в реабилитационный центр, а оттуда уже в военное училище!

– Бедный мальчик.

– Бедный! – фыркнул дядя Сеня. – Пусть скажет спасибо, что дед за него вовремя решил взяться. Ничего, вырастет, еще спасибо скажет!

– Но я думал, что со смертью Георгия Сергеевича всем этим планам суждено рухнуть?

– С чего бы это? – искренне удивился друг семьи. – За курс реабилитационных процедур уже заплачено. Договоренность насчет поступления в училище достигнута. Галактиону нужно подтянуть успеваемость, а за этим дело не станет. За год можно спокойно наверстать всю пропущенную им школьную программу за истекшие годы. Было бы время и желание. Времени у него будет полно, больше там заняться нечем, только учиться. А желание… Думаю, что и желание появится очень быстро. Дело в том, что такие прекрасные результаты этот центр демонстрирует не случайно, там знают, что иногда необходимо применить разъяснительные меры в виде старой доброй розги.

– Что? – схватился за голову Саша. – Там еще и детей порют?

– А что тут такого?

– Но это же произвол! Ущемление прав личности!

– Личность формируется кнутом и пряником! Пряников у Галактиона в жизни было предостаточно, пришло время попробовать кнут.

– Сечь детей противозаконно.

– Подобные действия производятся с разрешения и одобрения родителей или официальных опекунов. И вообще, от розги там никто еще не умирал.

– Это у меня в голове не укладывается.

– Не укладывается у него, – проворчал дядя Сеня. – А если эти паршивцы иначе не понимают? Что родителям делать? Учиться хорошо не желают. Родину любить не хотят. Как их к уму-разуму призвать? Только розгами!

Теперь Саша не узнавал дядю Сеню. Куда делся тот добродушный весельчак и балагур, которого все они привыкли видеть? Перед Сашей стоял человек жесткий и суровый, к сантиментам и сюсюканью не склонный. Если сказал – резать, значит, резать! И еще Саше было почти жаль Галактиона, который из современного мира должен был по воле своего деда и его сослуживцев оказаться в каком-то чудовищном и мрачном Средневековье, да еще регулярно по субботам получать угощение в виде очередной порции «березовой каши».

– Но ведь у Галактиона есть родители! – осенило его. – Отец и мать!