Песик испуганно отскочил назад и обиженно взлаял. Казалось,он хочет сказать: «Нечестно! Двое на одного! Мы так не договаривались!»

Лола, забыв обо всем на свете, кинулась к своему любимцу,подхватила его на руки и прижала к груди со словами:

— Пуишечка, детка, ничего не бойся! Мамочка с тобой,мамочка не даст тебя в обиду этим противным собакам! — Затем онаповернулась к Маркизу и возмущенно проговорила: — Видишь, до чего ты довелребенка? У него будет нервный срыв! У него на нервной почве выпадет шерстка! Тыже знаешь, какой он ранимый и чувствительный!

Пу И, почувствовав себя в полной безопасности, смотрелсверху на своих игрушечных врагов и облаивал их самым оскорбительным образом.

— Лолка, перестань валять дурака! — прикрикнулМаркиз на свою боевую подругу. — И не делай вид, что не слышала моих слов!

— Твоих слов? — Лола удивленно заморгала. —Каких еще слов?

— Я сказал, что тебе придется вернуться в театр.

В прихожей на какое-то время наступила тишина.

Даже игрушечные собаки внезапно перестали лаять, как будто вних одновременно кончился завод. Точнее, одновременно разрядились батарейки.

— Я не ослышалась?! — проговорила Лоланапряженным, звенящим голосом.

Леня ничего не ответил. Он правильно рассудил, что в такоймомент любой его ответ будет только поводом для очередного взрыва и самоебезопасное — промолчать.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась в театр?! —отчеканила Лола и бережно пересадила Пу И на табуретку, чтобы освободить руки.Как только они оказались свободны, она воздела их к потолку в трагическомжесте, потом заломила движением, полным невыносимой скорби, потом закрыла имилицо, как будто не в силах была видеть грязь и тщету окружающего жестокогомира.

Поскольку Маркиз по-прежнему молчал, не подавая ей поводадля следующей реплики, Лоле пришлось обходиться своими собственными силами.

— Ты увел меня из театра, когда я была в зените славы!Ты сломал мою карьеру, отнял у меня аплодисменты зрителей, восторги поклонников,цветы, ценные подарки, радость творчества, наконец… ты отнял у меня то, чтосоставляло смысл моей жизни!

На этот раз Леня не удержался и необдуманно ответил Лоле,поддавшись на провокацию:

— Аплодисменты зрителей — это, конечно, хорошо, нозрителей-то было всего ничего… На сколько мест был зал в твоем театре? Напятьдесят, если я не ошибаюсь?

— На восемьдесят! — возмущенно перебила егоЛола. — Но важно не количество, важен принцип! Один раз меня вызывали напоклоны целых семь раз!..

— Ну да, когда ты пригласила на премьеру ползалазнакомых. А уж насчет ценных подарков — это ты вообще загнула! Если, конечно,считать ценным подарком рисунок, который тебе подарил шестилетний сын уборщицыпосле детского утренника и который до сих пор висит на почетном месте в твоейкомнате…

— И нечего язвить! Если хочешь знать, этот рисунок дляменя дороже любых бриллиантов! — воскликнула Лола с пафосом. — Потомучто это подарок, сделанный от чистого сердца! Вообще дети — это самыеискренние, самые восторженные, самые тонкие зрители! Они еще не испорченыжизнью, не отравлены ядом массовой культуры, они, как никто другой, понимаютискусство…

— Да, только нарисована там была почему-то ведьма напомеле. Как ты думаешь, почему бы это?

— Потому что я в том утреннике играла именно ведьму…кстати, очень хорошо играла, режиссер это отметил…

— Да, эта роль тебе и в жизни отлично удается! —добавил Маркиз с невинным видом.

Лола возмущенно ахнула, снова воздела руки и завертелаголовой в поисках свидетелей. Поскольку Аскольд давно уже ушел, из свидетелейостался один Пу И, который сидел на табуретке и с интересом наблюдал заперепалкой хозяев. Если, конечно, не считать двух игрушечных собак, которыевалялись на полу, буквально отбросив лапы.

Итак, повернувшись к Пу И, Лола воскликнула:

— Он назвал меня ведьмой! И это после того, как яотдала ему лучшие годы своей жизни! После того, как я бросила к его ногам своюмолодость, красоту, талант…

— Лолка, прекрати! — строго прикрикнул на нееМаркиз. — Ты не в театре!

— Вот именно! — парировала она. — И уженикогда там не буду! Как ты себе представляешь — я вернусь в театр послестольких лет… тем самым я признаю свое поражение!..

— Не говори ерунды! — отмахнулся Леня. — Ипотом это же ненадолго и только для дела…

— Ага, а как я это объясню Жанке? Вот уж она попляшетна моих косточках!

— Это еще кто такая? — осведомился Маркиз.

— Не хочу даже говорить о ней! — отрезала Лола, нотут же с чисто женской логикой заговорила: — Бездарность! Уродина! Корова с темпераментомамебы! И самое ужасное — что она теперь у них прима! Играет все самые лучшиероли! Да к тому же… — Лола замолчала, не в силах продолжать, но потомпреодолела себя и выпалила: — К тому же она похудела!

— Да, это серьезно! — насмешливо проговорилМаркиз.

— Конечно, серьезно! — подхватила Лола, не заметивв его словах сарказма. — Еще бы не серьезно! Похудела и теперь танцует,поет, в общем — настал ее звездный час, а тут вдруг появляюсь я… Тыпредставляешь, как она будет надо мной издеваться?

— Ну… да… — промямлил Леня.

— Нет, ты не представляешь! Как ты можешь этопредставить? Ведь ты, во-первых, не женщина, а во-вторых, не актриса!

— Да уж, с этим не поспоришь… — вынужден былпризнать Леня. Хотя он, конечно, знал, что в споре с женщиной нельзя ни с чемсоглашаться, даже с такими очевидными вещами.

— Ага! — обрадовалась Лола. — Конечно, непоспоришь! И не пытайся спорить со мной, потому что я всегда права!

— Ладно, мне это уже надоело, — проговорил Ленясухо. — Время уже очень позднее, так что я пойду спать. А ты так полнаэнергии, что можешь пока продумать свое появление в театре. Потому что идтитуда тебе все равно придется, другого выхода у нас нет.

С этими словами он развернулся и удалился в свою комнату,оставив за собой последнее слово.

Лола так растерялась от его наглости, что целую минутустояла, открыв рот и хлопая глазами, а когда пришла в себя — дверь Ленинойкомнаты была уже закрыта.

Тогда она схватила с полу одну из заводных собак и в сердцахзапустила ее в Ленькину дверь.

От удара собака снова включилась и принялась тявкатьпротивным визгливым голосом.

Утром Маркиза разбудил звон посуды и шум кофемолки,доносившиеся из кухни. Он явился на кухню и приятно удивился. Лола порхала покухне в розовом передничке с рюшечками и напевала что-то веселое. Звери чинносидели каждый на своем месте и не проявляли особенного волнения при виде еды,из чего Леня сделал вывод, что они уже получили свое.