сзади вел себя дерзко, в смысле не старался следовать скрытно, насколько возможно. Напротив, он катил нагло, демонстративно, иной раз приближался на опасно близкое расстояние и жестко бил сзади галогенным светом фар.

Впервые в жизни Савелий на своей шкуре испытал растиражированный в литературе страх смерти, когда ты бессилен, ничего не можешь сделать, только поражаешься и радуешься одновременно: почему в тебя еще не стреляли? Самое разумное, что пришло в голову, это вернуться на оживленные улицы, что он и сделал. Разумеется, преследователи мчались за ним по пятам.

И повторилась ситуация Артура, когда на светофоре пришлось остановиться, «хвост» стал бок о бок и очень близко. Недолго думая (если б хоть на секунду задумался, никогда не сделал бы того, что сделал) Савелий опустил стекло, протянул руку и постучался в соседний автомобиль. Тонированное стекло тоже поехало вниз, появилось мужская пачка в солнцезащитных очках, на этот раз молодой самец не порадовал адвоката улыбкой, как «порадовал» Артура. Тогда Ярцев заулыбался, хлопая обманчиво наивными глазами, и сказал в манере идиота, которому привалило счастье:

– Пацаны, у вас проблемы? Вам нужна помощь? Да я всегда готов хорошим людям… Эй, куда вы?..

Что уж там они подумали – неизвестно, может быть, думать им нечем, только автомобиль рядом зашевелил колесами, почти бесшумно обогнул Савелия и вырвался вперед. Проследив за ними, Ярцев… включил аварийку.

В кафе «Май» народ приходил пообщаться…

…обсудить дела да просто отдохнуть от суетного дня в полутемном зале под тихую умиротворяющую музыку, не бьющую по ушам однообразным ритмом. Это место для людей спокойных и умеренных. Здесь не бывает шумных компаний, агрессивного молодняка, тем более столики рассчитаны на четырех человек, бузотеров выставляют сразу, цены нерадостные, казалось бы, ограничений многовато, но «Май» никогда не пустовал. Двое друзей сидели в задумчивости, уложив локти на стол и опустив головы, пауза длилась очень долго, наконец Савелий осмотрел кисти рук и выговорил с изумлением:

– До сих пор трясутся…

– У меня от страха все тело тряслось, – успокоил его Артур, дескать, не один ты такой пугливый.

– Я тоже не смог управлять машиной, ну вот никак! Знаешь, не пойму, в какой момент меня выловили… Но когда опустилось стекло, у очкастого рожа была перекошена – я определил по губам, напряжению в мышцах, – как будто не меня он ожидал увидеть…

– Конечно, не тебя. В моей тачке стекла тонированные, у них тоже, вот они и не разглядели, кто за рулем, решили, я в машине. Да и какая разница, в какой час упали тебе на хвост? Существует много способов найти автомобиль, жучки-маячки например. Я все время думал, зачем они так поступают? Ведь эти люди имеют отношение к убийству Клары, правильно? А после твоей встречи с ними я вообще теряюсь: что они хотят?

– Какая-то цель есть определенно, это же спектакль. Пока, Артур, у меня никаких идей. Но выглядят их действия устрашающе, вроде бы чистый кураж, а впечатление – зловещего акта. Не знаю, не знаю, что думать…

– Все очень плохо, куда бы мы ни ткнулись, упираемся в стенку.

Последняя фраза, наполненная пессимизмом, заставила Савелия мгновенно перестроиться, отбросив жуткие впечатления после встречи на дороге:

– Не все так плохо, как кажется, профессор Липин ценную идейку подбросил, ее стоит обмозговать…

– Так давай, чего молчишь?

– Не сейчас, пожаловала наша дама. А она… вау.

– Ты знаешь ее?

– Нет, конечно. Полагаю, нужно быть неземной красоты и очень умной, чтобы приручить хама и хапугу, который забрал ее из эскортниц. Как правило, данная профессия накладывает отпечаток, но Диана не тот случай.

Артур оглянулся, так как сидел спиной к входу, и увидел неприступную богиню в современном и дорогом облачении. Очень красивая брюнетка вне возраста медленно шла по залу, нет, она по-царски выступала – высокая и тонкая, одетая в брючный костюм цвета чернослива и черную шляпу с широкими полями. Невесомый черный шарф с абстрактными разводами голубых оттенков одним концом заброшен за плечо, перекрыв шею, вторым спускался впереди ниже колен, он создавал впечатление летучести от всей ее фигуры.

Но может быть, у взрослых мальчиков разыгралось воображение в связи с надеждами на эту женщину, оттого и видели в ней нечто необыкновенное? Ожидания всегда приукрашивают действительность, а надежда тем более обманчива. Савелий встал и подошел к ней, пригласил за стол, когда она присоединилась к ним и познакомилась, первое впечатление неприступности рассеялось, Диана оказалась «без понтов», доступной и простой в общении.

– Что вы хотите от меня услышать? – спросила она.

– Я только что побывал у профессора Липина…

– Насколько мне известно, он уже академик, – посчитала своим долгом уточнить Диана. – Но не у нас, к сожалению. В своем отечестве пророков нет.

– Правда? А я называл его профессором.

– Липина мелочи не задевают, он из другого теста. Только малоодаренные люди кичатся своими званиями, им нужно видеть почитание в глазах собеседника, чувствовать преимущество, а Липину нужны результаты его работы. Он фанатик, сжег дачу во время опытов, его самого с трудом вытащили из огня, отстроил заново, но выстроил и баню из камня, чтобы не сгореть во время опытов. А вы говорите… Так что у вас?

– Я немножко введу в курс дела, ладно? – предложил Савелий.

Чтобы с первых слов не настроить Диану против, он расставил акценты только на Кларе и Артуре, который лишь поддакивал ему, почти не упоминая Байдугана. Но и говорил быстро, не давая ей вставить ни слова, впрочем, она и не делала попыток прервать его. Ее умные глаза темно-фиолетового цвета были внимательны, других эмоций не наблюдалось, пока Савелий не коснулся связи двух убийств – отца и дочери, да и то Диана лишь нахмурила прямые брови с вздернутыми кверху концами. Настал миг, когда Ярцев посчитал возможным напрямую, без затей, расспрашивать ее:

– Что вы скажете о Байдугане?

– Я не могу быть объективной… – потупилась она.

– И не надо, – вставил Савелий. – Объективное мнение складывается из множества одинаковых оценок, мы их слышали, а что еще отличало его?

– Понятно, какие оценки вам довелось услышать, – явно огорчившись, сказала Диана. – Он не был таким однозначным, как вам его представили.

– А лично вы как относились к нему?

– Как можно относиться к человеку, который вытащил меня из ямы, дал жилье, работу, свою любовь? Вам ведь известна моя история, не отрицайте. Я уважала его, помогала ему, защищала, как умела, но… к сожалению, сама знала мало и плохо разбиралась в людях, особенно в среде интеллигенции.

– Вы первая, кто говорит о Бае тепло, – заметил Ярцев.

– Хм, Бай… – усмехнулась она. –