— Ты серьезно хочешь прямо сейчас устроить интервью? — чуть раздраженно спросил Астарот. Пожалуй, он хуже всех переносил эту наше зимнюю романтику. К счастью, молча. Но мученическое выражение с его лица практически не сходило с того самого момента, когда мы принялись за поиски дома. Ему явно очень хотелось умчать на электричку, когда она приехала. Но он побоялся ударить в грязь лицом и промолчал А потом все как-то суетились и что-то делали, и только он сидел, скукожившись и молча. Люся и Ася, как только стало можно шевелить пальцами, принялись напевать и играть на гитаре и флейте, которую одна из них захватила. Все-таки, они забавные. Кажется, вообще никакие неприятности и ужасные обстоятельства не способны вывести этих девчонок из их заторможенной жизнерадостности. Пели они без слов, как будто птички чирикали тихонько. Стас хватался за все подряд, длинный оператор ему всячески помогал, Бес и Эланор вообще оказались в этой ситуации самыми подготовленными к суровой ночевке. Кажется, они и на улице могли переночевать, у них все для этого было, включая палатку. Даже Бегемот, хоть и ныл про еду, не выглядел таким угнетенным и замученным жизнью. А Кирилл изо всех сил старался быть полезным. Снег таскал, чтобы его на воду растопить, щепки отщипывал от поленьев…

— А чем неподходящее место? — хохотнул Жан. — Даже наоборот, идеально, как по мне. Рок-группа преодолевает лишения в процессе создания видеоклипа…

— Блин, у меня идея! — воскликнул Бельфегор. — Прикиньте, камера такая снимает белое поле, деревья, лес… Потом такой дом на опушке, вот типа того, в который мы самим первым пытались вломиться. Вжжжжж, наезжает ближе, там такой двор. И во дворе из-под снега поднимаемся мы вчетвером. С инструментами только, будто сразу играем!

— Ну да, инструменты-то у нас лишние, точно, — буркнул Астарот.

— Ну… Можно для кадра как будто модели инструментов взять, — глаза Бельфегора блестели азартом. — Там же можно как бы дублями комбинированными, да? Кадр, как мы выныриваем из-под снега, сделать с макетами, а потом уже взять нормальные и встать на те же места. Астарот, прикинь, какой бы клип получился на песню «Ледяные души», а?

Эту песню я не помнил. Кажется, даже в пачке текстов ее не было.

— Вот ты вспомнил! — заржал Бегемот. — Мы же ее еще в школе пели.

— Хорошая же песня, а? — Бельфегор просительно посмотрел на меня, ожидая, что я скажу.

— Первая песня? — снова вклинился в разговор Жан. — Хочу подробностей! В каком-то смысле, символично. Вы снимаете свой первый клип и вспоминаете свою первую песню.

— Это Велиала песня была, — сказал Бельфегор. — С нее все и началось тогда.

— Велиал? — Жан повернулся ко мне.

— Да ну, глупости, — отмахнулся я. — Детство. Я уже даже забыл про эту песню.

— Ой, там смешно было так! — радостно рассмеялся Бельфегор. — Мы, короче, собрались, порепетировали и подали заявку на какой-то творческий конкурс от школы. И почти до него дошли даже. Репетировали прямо в актовом зале, всем вроде было даже пофиг, что мы поем. Но случайно зашла Галина Львовна, наша завуч. Послушала, потом наорала на нас и потащила к директору. На конкурс нас не пустили, и вообще в результате никто не поехал. А мы уже потом стали «Ангелами Сатаны».

— Так это, получается, она же нас и подтолкнула к решению, — усмехнулся я. Надо было что-то сказать, и, поскольку никакой конкретики об этой истории я не знал, то оставалось только перебросить «мяч» беседы общими фразами.

— Ну… Даже не знаю, — протянул Бельфегор. — Мне кажется, если бы мы выступили, то быстрее все было бы…

— Или наоборот не было бы ничего, — встал на мою сторону Бегемот. — Спели бы и успокоились. Помнишь же, как тогда получилось? Нас наказали, оставили сидеть после уроков в классе и думать над своим поведением. Ну вот мы и подумали.

— Астарот, а ты как считаешь? — спросил Жан.

— Дурацкая песня, — буркнул Астарот. — Мне она с самого начала не нравилась, я просто Велиала обидеть не хотел.

— А что не так-то? — обиженно протянул Бельфегор и пропел. — Их тела скованы льдом, их глаза лопнули и вытекли. Им все это кажется сном, пока не падут стены обители…

— Бррр, давай лучше не про эту песню, мне совсем про холод не хочется сейчас думать, — заржал я.

— А клип я бы все равно снял, — Бельфегор мечтательно поднял глаза. — Ну, если на концертах песню не поем, так хотя бы для истории что ли… Как все начиналось.

— Между прочим, нам завтра еще надо снимать костер, вы же помните? — сказал Стас. — Сразу с утра, чтобы успеть на первую электричку…

Спалось, прямо скажем, так себе. Было одновременно душно и холодно. С одной стороны — жаркая печка, но от стен несло стылым холодом. В двери была щель, в которую постоянно пробивался сквозняк. Пришлось заткнуть ее тем пальто. Местное ватное одеяло было какой-то непонятной формы и воняло клопами.

Хитрые Ася и Люся устроились по обеим сторонам Бегемота, и троица долго шепталась и хихикала. Бес и Эланор вообще удалились во вторую комнату.

Я лежал без сна и смотрел на бледные лучи лунного света. К подобному дискомфорту я научился относиться философски, случались ночевки и похуже в моей жизни. Тут хотя бы арта не фигачит… Но спать все равно не хотелось. В голову лезли всякие мысли насчет того парня, чье тело я занял. Он играл на гитаре и даже песни писал, оказывается. По крайней мере, одну точно. Мечтал о чем-то. Как-то представлял себе свою жизнь. И тут я. Все перекроил по-своему, получается.

Но с другой стороны, не станешь же расспрашивать, каким был Вова-Велиал у всех встречных? В принципе, можно было, конечно, придумать что-нибудь… Какую-нибудь игру, типа, поделись воспоминанием, пусть мои друзья обо мне какие-нибудь истории рассказывают. У меня как раз днюха двадцатого декабря, будет повод…

Интересно, что никто даже всерьез не заикнулся о том, что я веду себя как-то странно. Будто ничего не поменялось, и я все делаю как Вова-Велиал. Даже мама и отец ничего не заподозрили…

Впрочем, это ни о чем не говорит вообще. Мой жизненный опыт подсказывает, что людям в целом на других пофиг. И они всерьез мало что замечают. Начал себя вести по-другому, как будто заснул один человек, а проснулся другой? Да не, бред какой-то, показалось…

Я топал домой, мечтая о том, что сейчас налью ванну почти кипятка и буду лежать в ней, пока не покроюсь чешуей. Романтика — это, конечно, хорошо, но очень уж сейчас хотелось