столпились вокруг Макса. Выгребать мусор надоело, так что воспользовались поводом для перерыва.

— Ага, — кивнул Макс. — Наверное, в сказке какой-то подсмотрела. А через несколько дней тот пацан, который ее столкнул, потерялся.

— В каком смысле потерялся? — спросил Бельфегор, подавшись вперед. — Заблудился?

— Да не, — помотал головой Макс. — В смысле пропал. Исчез. Не вернулся домой, и его так и не нашли. И как раз в это время приехал экскаватор и кучу эту нашу с обрывом разровнял. Достроили это хранилище. Снаружи остался только вот этот самый бункерный вход, через который мы сюда заходили. И уже зимой мы на нем горку устроили. И вот тогда-то все и началось.

Макс сделал «страшные глаза». Народ скучковался поближе.

— В общем, он стал там появляться! — зловещим шепотом проговорил Макс.

— Кто он? — спросил Бегемот. — Тот пацан?

— Ну да, — кивнул Макс. — Скатываешься с горки на санках, и он тут же. Встает, весь в снегу, как будто с тобой на одних санках ехал. И кричит, что, давай, мол, снова скатимся! Здорово же! Бежишь скатываться, и потом обязательно ломаешь себе что-нибудь. Я так руку сломал, честное слово…

— Да ну, ерунда какая-то… — набычился Федя.

— Можешь не верить, — хитро прищурился Макс. — Но у нас во дворе говорили, что этот пацан сам навернулся с этой горы. Его рабочие нашли, и им начальник приказал ничего не говорить. Потому что начнется расследование, и они не успеют стройку закончить. И тогда они труп пацана просто закопали. Как раз землю разравнивали. Взрослые тоже говорили, что видели тут его потом. И каждый раз, когда его видели, случалось что-то плохое.

— То есть, сейчас где-то над нами есть скелет пацана? — спросил Бельфегор, округлив глаза. — Круууто…

— А что с девчонкой той случилось? — спросил я.

— С какой девчонкой? — нахмурился Макс.

— Ну, с которой все началось, — усмехнулся я. — Которая проклятиями расшвыривалась.

— А… — просиял Макс. — Не знаю даже. Мы переехали, когда мне десять лет было. Наверное, как со всеми. Пошла в школу, здесь рядом восемьдесят третья, я в ней в началке учился.

— Вот не умеешь ты страшные истории рассказывать, — хохотнул я, присев рядом с Максом на ящик. — Мы сидим в затхлом подвале, у нас мигает свет, крысы шныряют периодически. А от твоей истории никто из нас даже не поежился.

— Так я как было рассказываю! — всплеснул руками Макс. — Так запомнил, это же со мной было.

— Да ладно, мог бы и приукрасить для драматичности момента, — заржал я.

— Ну вот ты сам и рассказывай, — насупился Макс.

— Давай я тогда про девочку, а то про пацана ты уже всю интригу раскрыл, — я подмигнул и оглядел нашу «рабочую бригаду». — В общем, когда пацана искали, у нее тоже спросили, куда он делся. А она и говорит…

— А вы чего сидите и ничего не делаете? — раздался от входа вздорный голос нашего колобка-работодателя. — Я тут метался, понимаете, чтобы поляну чин-чином накрыть, а они лясы точат!

— Да ладно тебе, Колямба, передохнуть сели просто, — примирительно заявил Макс. Но встал.

— Потом передохнете! — Весельчак У всплеснул короткими руками. — Даже на полчаса вас оставить нельзя…

Мы снова напялили на руки верхонки и принялись за выгребание из всех углов мусора, крысиных гнезд, прогнивших ящиков, банок из-под краски и прочего хлама.

— Блин, а идея для песни-то какая! — мечтательно протянул Кирилл, когда мы волокли к выходу нагруженные мусором носилки.

— Это ты о чем? — встрепенулся я.

— Ну, про эту злую девочку, — пояснил Кирилл. — Знаешь, как в тех детских стишках? Девочка Маша купаться пошла, в среду нырнула — в субботу всплыла… Только тут про мальчика, которого закопали должно быть…

— Хм, новая песня — это хорошо, — подмигнул я. — Напишешь?

— У меня с собой есть блокнот и ручка… — сказал Кирилл. — Только…

— Запиши по-быстрому, пока наш колобок не видит, — усмехнулся я. — Чтобы идею не потерять.

Закончили мы в ударном темпе, не сказать, чтобы долго провозились. Часам к шести овощехранилище было чисто, как лунная поверхность, а более или менее целые поддоны и ящики сложены аккуратной стопочкой в углу. И на них разложен наш «гонорар» — нарезанные крупными кусками колбаса и сыр из кооперативного магазина, белый батон, соленые огурцы. Ну и бутылки, куда же без них?

— Николай, а что в этом помещении планируешь делать? — спросил я, сделав вид, что отхлебнул портвейна. — Восстанавливать справедливость и заполнять продуктами.

— Не-не-не, у меня другой план, — запротестовал Весельчак У. Даже голос похож на мультяшный. Такой же высокий и истеричный. Даже когда он не скандалит. — Я в прошлом месяц в Москву ездил, и там меня друзья привели на дискотеку. Тоже в подвале, народу тьма, музыка грохочет. Мигает все. И я подумал: «А чего это помещение-то пропадает?»

— Оно твое что ли? — удивленно спросил Бельфегор.

— Ну как мое… — замялся колобок. — Бесхозное оно. Принадлежит тресту, который сейчас, считай что, не работает. Уже три года не используется. Никому до него дела нет. Я подсуетился немного с документами, одному человечку на лапу дал, вот и…

— Дискотека… — разочарованно протянул Бельфегор.

— А для других предложений ты открыт? — спросил я задумчиво. Вообще, помещение неплохое, конечно. Здоровенное, сюда тьма народу войдет. И антураж такой, очень рокерский… Хотя вряд ли можно успеть тут концерт «Папоротника» собрать…

— Так это смотря какие предложения, — заявил колобок. — Можно и обкашлять, если выгодно будет.

— А как скоро это… гм… заведение планирует открыться? — спросил я.

— Ну смотри… — круглый Колямба сложил руки на своем круглом животе. — Ремонт я тут делать не планирую… Но проводку надо проверить. И аппаратуру установить. До Нового года, авось, управимся.

— А может того… Рок-концерт? — предложил я. — Собрать сцену из этих вот поддонов, билетов напечатать. Или ты не поклонник? Только туц-туц-туц и дрыгоножество?

— Так это же… — Колямба наморщил лоб и стал похож на задумчивого шарпея. — Там сложное что-то. Дискотека-то что? Музыку врубил, и нехай пляшут. А концерт… Музыкантов же приглашать надо…

«Что-то им платить…» — мысленно закончил я.

— Слушай, Николай, — я подался вперед. — А что если устроить твоему клубу тест-драйв?

— Это в каком еще смысле? — он почесал свой лысый череп. Золотые печатки сверкнули в свете тусклых лампочек.

— Да в самом прямом, — я пожал плечами. — Дискотека — это, конечно, хорошо. Но если ты устроишь здесь хорошую концертную площадку, то это даст тебе и разнообразие мероприятий, и… И вообще. И можно устроить первый запуск, скажем, на Новый год. Или сразу после Нового года, если накладки какие будут. И сделать концерт из местных групп, для ценителей. За символический какой-нибудь трешник.

— Это подумать надо… —