– Еще как нужно. Она слишком сильно обожглась о ложь, исцелить это можно только правдой. Болезненно, но иначе никак, и ты это прекрасно знаешь. Слияние сведет вас с ума, если будете продолжать в том же духе.

Сведет. Даже без всякой магии, потому что сильнее любви магии нет.

Анри подтолкнул к нему письмо: приглашение на зимний бал леди Илэйн Биго. Тонкий витиеватый почерк бывшей хозяйки Мортенхэйма – разборчивый, с намеренно крупными прописными буквами.

Солнце вскинулось над землей, неспешно заливая светом ореховое дерево стола и поползло дальше, играя в выбитых на корешках буквах. Зацепилось за угловые стеллажи, скользнуло к стоявшему у стены дивану и замерло над картиной: родительский замок – такой, каким он остался в его памяти, распростертое за ним море. Три крохотные фигурки на побережье, едва различимые, стремительно надвигающаяся на них гроза. В свое время Анри заказал эту картину, чтобы помнить о цели, но она больше не имела над ним власти. Ненависть, бессильная ярость, желание выжечь из мира само воспоминание об имени Эльгера потускнели. А вот медальон, который Тереза отдала ему вчера, под первыми лучами полыхал огнем.

Впервые он задумался о том, что сказали бы родители о его жизни.

Месть стала единственной целью и выжгла из сердца даже чувства к ним. Иначе было просто не выжить, но рядом с Терезой воскресало все, что казалось погребенным долгие годы. И противиться этому было уже поздно.

– Поезжай. Развеешься сам, и ей будет приятно. Чем не повод поговорить? – Жером подмигнул.

– Эльгер потребовал представить ее.

Улыбка сбежала с лица друга, он взъерошил волосы и нахмурился.

– Что ты ответил?

– Почти правду. Что она неважно себя чувствует после приступа и не может выезжать.

– Тебе все равно придется это сделать.

– Или нет.

– Что, все сначала?

Жером вскочил со стула так, что тот только чудом не опрокинулся. Вскинул руку, поднимая полог безмолвия и набрасывая поверх комнаты непроницаемый купол. По воздуху прошла едва уловимая рябь, как если бы они внезапно оказались под водой. Звуки растворились, стерлись даже дыхание и биение сердца в ушах, но спустя миг вернулись гулким эхом. Теперь сказанное в кабинете останется только в его стенах.

– Демоны, Анри! Я тебе говорил в Лигенбурге и снова скажу – не выход прятать ее в Мортенхэйме. Эльгер выждет пару лет и снова запустит в Энгерию щупальца. Он уже выбирает из лордов парламента, досье на которых ты ему приволок, рано или поздно появится второй Аддингтон. Появится, когда все расслабятся, в том числе и де Мортен, и даже его репей Фрай.

– Эта пиранья никогда не расслабится, – процедил Анри.

– Тем не менее Аддингтона он прощелкал.

– Второй такой ошибки он не допустит.

– Предположим. Но Эльгер тоже не вчера родился. Он делает ход, только когда весь расклад работает на него, и на этот раз ударит наверняка. Что будет с ней, когда не станет де Мортена, ты подумал? Она либо придет к Эльгеру добровольно – чтобы защитить семью, либо повторит судьбу отца, и ты это знаешь не хуже меня. Она нужна ему: ее магия, ее кровь, не заберет по доброй воле – заберет силой. Сломает, превратит в куклу, ты этого для нее хочешь?

– Предлагаешь просто отдать ему Терезу? – из горла само собой вырвалось рычание.

– Предлагаю все ей рассказать. Она может стать твоим союзником! Об этом ты не подумал?

– Я не собираюсь втягивать ее в эту игру.

Жером шагнул вперед и хлопнул ладонями по столу.

– Да она уже в игре! С того момента, как ты поцеловал ее в саду, хочешь ты того или нет.

Анри поднялся и теперь возвышался над ним, но тот лишь сильнее подался вперед.

– Поговори с ней, пока еще не поздно. Расскажи об опасности, научи, как вести себя с ним. Вы сильнее вдвоем, неужели это непонятно? И что, демоны вас раздери, вы не поделили вчера?

– Я не отпустил ее одну в город.

– Из-за Евгении?

Анри устало потер глаза.

– Она видит в ней угрозу, а это…

Не договорил. Сцепил руки за спиной, прошелся по кабинету до двери и обратно. В свое время он достаточно хорошо изучил эту женщину, чтобы читать между строк. Услышанного во время короткого разговора хватило сполна: она рассказала Эльгеру о случившемся не потому, что хотела, просто не посмела промолчать.

– Боится за место в Совете?

– Да. Евгения не потерпит рядом с собой ту, что может его занять.

– С чего она взяла, что это случится?

– В последнее время он все реже к ней обращается. К тому же Эльгеру нужен кто-то в Энгерии, поближе к де Мортену и королеве, а Тереза на эту роль подходит идеально. Она скорее взойдет на плаху, чем навредит семье или станет обманывать брата, но Евгении этого не понять. А уникальность магии смерти для нее – что нож острый.

– И кровь Дюхайма, – хмыкнул Жером.

Анри кивнул.

– Если Тереза освоит магию искажений, равным ей будет только Симон. Она не просто опасная соперница, она вполне способна перетянуть одеяло на себя. Даже заручиться поддержкой тех, кто сейчас настроен против нее. По крайней мере, так считает наша очаровательная вдова.

– Полагаю, ты тут тоже не на последних ролях. Она так и не оставила надежды заполучить тебя в коллекцию?

Анри поморщился.

– Брось, ты единственный, на ком она обломала зубы. Это раздражает, но в то же время подогревает азарт. Все ждет, что однажды ты сыграешь по ее правилам.

– Тереза думает, что мы любовники.

– С этой гадиной? – Жером вскинул брови, но тут же стал серьезным. – Что Евгения собирается делать?

– Выжидать. Пока не подвернется удачный момент.

– Думаешь, попытается устроить несчастный случай?

Недалек час, когда Тереза увидится с Симоном. Когда она войдет в Лигу, избавиться от нее будет уже сложнее. И опаснее, поэтому Евгения сделает все, чтобы этого не допустить.

– Не исключено.

Жером негромко выругался, недоуменно уставился на Анри: тот улыбался.

– А еще она порвала ей корсет.

– Что?

– Сначала подумал, что Терезе просто к слову пришлось, но… Евгения была в неописуемой ярости.

Жером плотно сжал губы, потом все-таки расхохотался.

– Да, теперь ее точно нельзя отпускать одну.

Анри кивнул.

– Пригласи Терезу ко мне, пожалуйста.

Возможно, потом он об этом пожалеет, но сейчас в глазах друга мелькнуло одобрение. Это позволило окончательно увериться в том, что он поступает правильно.

– Наконец-то.