Королева негодующе смотрела на мужа.

– Но он же еще ребенок! – воскликнула она.

Келеус остановил ее жестом руки.

– Ему восемнадцать лет. Ты хочешь, чтобы он до седых волос ходил, держась за твою юбку?! – нахмурился он.

Дилиссия открыла рот, чтобы ответить, но, покосившись на Кануса, поджала губы и, развернувшись, гордо удалилась в покои сына.

– Нотацию читать пошла, – усмехнулся король. – Часа на четыре, не меньше. Потом передохнет и еще добавит. Да уж, бабушка подставила внука по полной. Но нет худа без добра, «маменькиному сыночку» будет полезно приобрести новый опыт по части конспирации.

Телохранитель понимающе кивнул.

– Да, ты шифровался получше. Королева-мать ни разу не застукала тебя на «горячем».

Побратимы дружно ухмыльнулись и двинулись в прежнем направлении с прежними намерениями.

Оставшиеся пять дней прошли на удивление спокойно. Видимо, судьба с самого начала решила испытать меня на прочность, а потом дала возможность отдышаться. Синяки, шишки, бытовые травмы, в общем, ничего серьезного. Беспокоило меня другое. Чем ближе подъезжали мы к столице, тем спокойнее становилась я, и тем все больше напрягался Люк. Он старательно изображал полнейшее равнодушие и невозмутимость, но его улыбка с каждым днем становилась все резиновее. Он был настолько погружен в свои мысли, что иной раз позже остальных реагировал на чью-то шутку, бывало, что и на обращение отзывался не сразу. Я терпела, сколько могла, но в последний вечер перед прибытием домой, все-таки не выдержала.

Мы лежали на кровати. Я, закутанная в легкое одеяло до самых ушей, и оборотень, завалившийся поверх своего, немигающим взглядом смотрящий в потолок.

– Люк, в конце концов, это невыносимо! – простонала я, упираясь подбородком в его плечо. – Хватит надумывать себе кошмаров. Ты сам себя запугал до дрожи.

Жених медленно повернул голову и печально посмотрел на меня.

– Настолько заметно? – жалобно спросил он.

Я укоризненно посопела.

– Еще как. И уже не только мне. Завязывай, а?!

Люк глубоко вздохнул.

– Мел, я и не сомневаюсь, что все получится так, как ты хочешь. Но прикрываться любимой девушкой, как щитом, от законного недовольства ее родителей, представляется мне жутко унизительным. Подожди, не перебивай, – остановил он меня, уже готовую возразить. – Просто попробуй посмотреть на все это моими глазами. Я ведь родился и вырос простым мальчишкой. Ну, хорошо, пусть не простым и не мальчишкой, – поправился он. – Но ты понимаешь, что я имею в виду. Я всегда знал: где мое место. Справа, за твоим плечом. Отец вдалбливал мне это в голову с раннего детства. И я считал это нормальным. Все в нашем роду были «серыми тенями». Правда, долгое время я думал, что мне повезло меньше, чем многим. Ведь если бы ты не родилась, моим «объектом» стал бы Миркус, и я прожил бы свою жизнь, как большинство Деменли до меня. Но в четырнадцать лет «слепой щенок» прозрел, и все изменилось. Я засыпал и просыпался с твоим именем на губах. Я с безумным восторгом наблюдал за тобой. Мне нравилось решительно все: как ты хмуришься, как обиженно сопишь носом, как пожимаешь плечами. Я и не догадывался: в какую ловушку себя загоняю. Глаза мне раскрыл бал по случаю твоего тринадцатилетия, – Люк грустно улыбнулся в ответ на мой удивленный взгляд. – Помнишь, на том балу присутствовали тарантский королевич с кузеном?!

Я кивнула.

– Точно. Валерьян и Гориус. Они же учились в нашем Университете. Если дело в ревности, то забудь, ты же знаешь, что оба они приходятся мне кровными родственниками. Да они на всех раутах появляются, их положение обязывает. Ну, были они на том балу и что?

Люк на миг прикрыл глаза.

– И то. Именно в этот момент я понял, что меня ждет впереди: однажды ты выйдешь замуж. Пусть не за этого Валерьяна. Но какой-то другой счастливчик будет обнимать тебя, целовать твои губы. От этих мыслей я неконтролируемо обратился, вся шерсть на теле стояла дыбом. Слава Создателю, на верхнем балконе я в это время был один, потом пришлось дожидаться глубокой ночи и голышом пробираться к себе в башню. Но жуткое открытие потрясло меня, я должен буду всю оставшуюся жизнь видеть рядом с тобой другого мужчину и терпеть это, не смея даже поворотом головы выказать свое недовольство. И тогда я начал строить в душе преграду между тобой и своей любовью. Из кирпичей обреченности и боли, – он опять вздохнул.

Я сглотнула комок в горле и потерлась щекой о его плечо. Он не нуждался в утешении, ему просто надо было выговориться.

– Я прекрасно отдавал себе отчет, что моя любовь безнадежна, – продолжал меж тем Люк. – Я и признался тебе только для того, чтобы ты знала: я буду любить и защищать тебя всегда. И тут случилось немыслимое. Несколько твоих слов, и моя баррикада рассыпалась в пыль. Скажу тебе честно, я никогда и не мечтал, чтобы ты ответила мне. Как не мечтают о крыльях, например. Представь, что со мной произошло: мой мир опрокинулся, встал с ног на голову! Я будто очутился в волшебном сне, а все дальнейшие события только поддерживали эту уверенность. Но вот я в шаге от дома, и ужасно боюсь проснуться.

Я ткнулась лбом в его плечо, и он притянул меня к себе.

– Люк, поверь, никакой это не сон, – прошептала я. – Все правда. Как и то, что сейчас ты обнимаешь меня.

Мой волк страдальчески свел брови к переносице.

– Мел, ну какой из меня граф?! – прошептал он. – Не думаю, что наследство королевы Мариссы как-то изменит мой статус в глазах твоих родителей.

Я подняла голову и намекающе прищурилась.

– Уж кто-кто, а они-то в курсе: как писалась раньше твоя фамилия. Люк, ты – потомок древних королей, это ведь твои предки основали наше государство. Посмотри на происходящее так: две Правящие династии, прежняя и нынешняя, наконец-то пересекутся.

Он ошеломленно уставился на меня.

– Не поверишь, я совершенно об этом забыл, – просипел он.

Я закатила глаза.

– Это потому, что не мог поверить в чудо. Боялся стать счастливым.

Мы смотрели друг на друга и не могли налюбоваться.

– Ну, что, тебе получшело?! – мягко спросила я.

Люк кивнул.

– Ты не представляешь, насколько, – облегченно заверил он. – Мел, я всегда был уверен, что ты – редкая умница, но даже помыслить не мог, что этим ты однажды спасешь меня. От паники, унижения и стыда.

Я растрепала его челку.

– Как все запущено, – проворчала я. – Люк, сейчас ты был бы просто лакомым кусочком для бабушкиных ужастиков. Так зациклился на сущей ерунде, что запугал себя до дрожи. Хватит, успокойся. Я с тобой, и все будет хорошо.

Он прижался лбом к моему лбу, а потом поцеловал.

– Солнце мое, я, конечно, не достоин такого подарка судьбы, но я люблю тебя всем своим существом, каждой клеточкой.