Анна немного подумала. Казалось, не было причин противиться тому, о чем ее просили.

— Я отказываюсь от своей помолвки. Я свободна от любых обязательств.

— Благодарю вас, мадам. Я сообщу его милости о вашем надлежащем поведении. Вы сделали все прекрасно.

Он помолчал, и Анне показалось, что в его лице промелькнула какая-то неуверенность. Стало ясно, что не она одна испытывала тревогу по поводу ее предстоящего брака. Кромвель поддерживал этот союз, и успешное завершение дела было для него критически важным. От этого могла зависеть вся его дальнейшая карьера. И Анна вдруг ощутила сочувствие к нему. Она думала, Кромвель скажет что-нибудь еще, но тот поклонился и собрался уходить.

— Милорд, — обратилась к нему Анна, — не сомневайтесь, я постараюсь быть хорошей женой королю. Я сознаю, какую честь он мне оказал и как много вы лично сделали ради меня. Если хотите, я готова быть вашим другом.

Хитрые глаза Кромвеля смотрели на нее расчетливо, цинично.

— Благодарю вас, ваша милость, — наконец произнес государственный секретарь, — считайте меня навечно вашим.

Анна все еще не была уверена, состоится ли свадьба во вторник. В канун Богоявления, перед праздником Двенадцатой ночи, Генрих сопровождал ее на мессу. Пока они шли по дворцу сквозь толпу придворных, улыбаясь направо и налево, он не сказал ни слова по поводу недавно разыгравшейся драмы. Был, как обычно, любезен и ровно настолько же непроницаем.

После мессы король проводил Анну до ее приемного зала и там, вызвав Кромвеля и его нотариусов, составил письменный патент, которым выделял ей содержание.

— Генрих, милостью Божьей… — сумела разобрать Анна в верхней строке, когда он вручил ей документ.

Все она прочесть не могла, но увидела длинный список земель и привилегий, которыми отныне обладала. Хорошо, что можно полагаться на свой Совет, который станет следить за имениями и собирать с них налоги. Больше всего Анну поразило, какой крупной землевладелицей она становилась. Казалось, ее владения располагались по всей Англии.

— Это приданое, мадам, такое же, какое было у королевы Джейн, — сказал ей Генрих, впервые упомянув свою покойную супругу.

— Как вы щедры! Я от всего сердца благодарю вашу милость.

— Это то, что вам полагается. Все должны видеть, что моя королева живет в комфорте и великолепии, подобающем ее рангу. — Король поклонился. — Готовьтесь, мадам. Мы поженимся утром. Я пришлю своих лордов, и они проводят вас в Королевскую капеллу в восемь часов.

1540 год

Свадебное платье было прекрасным. Сшитое из золотой парчи с орнаментом из крупных цветов, украшенное большими восточными жемчужинами, оно имело длинные висячие рукава и круглую юбку по голландской моде. Как подобало невесте, которая должна быть девственницей, Анне распустили волосы и возложили на голову усыпанный бриллиантами золотой венец. К волосам и на платье прикололи веточки розмарина.

— Розмарин символизирует любовь, верность и плодовитость, — сказала ей матушка Лёве.

Главные фрейлины двора принесли золотые цепочки и украшенный самоцветами крест. Матушка Лёве настояла, что наденет его на шею Анне сама, и пояс с золотыми накладками и камнями тоже. Когда невеста была готова, она вся сверкала — такой получился эффект.

Вильгельм прислал в Англию в качестве своего заместителя дворянина из Клеве, барона Оберштайна, чтобы тот присутствовал на свадьбе и отдал Анну мужу. Это был щеголеватый молодой человек, явно державшийся довольно высокого мнения о себе и пунктуально выполнявший свои обязанности. В семь часов вместе с великим магистром Гохштаденом он уже ждал Анну в приемном зале королевы. Граф Эссекс, которому тоже поручили сопровождать невесту в капеллу, опоздал. Незадолго до восьми явился извиняющийся лорд Кромвель и сказал, что заменит Эссекса, но только он произнес эти слова, как в комнату рысцой вбежал престарелый граф, от которого разило перегаром. Кланяясь Анне, он едва не свалился с ног и настоял, далеко не любезным тоном, на исполнении своих обязанностей. Покачивая головой за спиной у старика, Кромвель неохотно согласился. Лицо Гохштадена застыло в недоумении. Анна горячо надеялась, что Эссекс будет вести себя как полагается. Она бросила беспокойный взгляд на барона Оберштайна, но тот стоял по стойке смирно, готовый к выходу.

Предводительствуемая Кромвелем, с Оберштайном и Гохштаденом, шедшими по бокам от нее, и Эссексом, который плелся позади, Анна прошла сквозь толпу придворных, выстроившихся на пути, чтобы увидеть ее. Не привыкшая к такому вниманию и выражению почтения, Анна шла, опустив глаза и склонив голову.

Многочисленные лорды, ожидавшие ее в приемном зале короля, пошли впереди к галерее капеллы. Там она увидела Генриха в дублете и базах из золотой парчи, верхнем платье из алого атласа с разрезами и вышивкой, с украшенным бриллиантами поясом и дорогой гривной на шее. Он был ослепителен. Приблизившись, Анна сделала три низких реверанса, а король с изящным поклоном приподнял головной убор. Лицо его ничего не выражало, ни намека на то, что король рад жениться на ней. Анна сказала себе, что, вероятно, это особенность ее жениха — не показывать чувств на публике. Позже, когда они останутся одни, он, наверное, откроет ей свое истинное «я» и свои чувства. Когда они останутся одни… При этой мысли Анна задрожала.

Генрих протянул ей руку. Она положила на нее свою, и они вместе вошли в Королевскую капеллу, где их ждал архиепископ Кранмер. Барон Оберштайн от имени герцога с подчеркнутой церемонностью отдал королю Анну.

Кранмер напряженно смотрел на жениха и невесту:

— Кто-нибудь из вас двоих пришел на эту торжественную церемонию с ложными намерениями?

— Нет, — с непроницаемым лицом сказал король.

— Нет, — ответила Анна.

— Я обязан предупредить вас обоих, — продолжил архиепископ, — во имя Отца, Сына и Святого Духа, что, если одному из вас известно о каких-либо препятствиях к венчанию, вы должны немедленно заявить об этом.

Последовала недолгая пауза.

— Мне ничего такого не известно, — произнес король, и Анна повторила за ним.

Кранмер повернулся к гостям, спросил, знают ли они о каких-либо законных препятствиях к браку. Все до единого ответили «нет». Архиепископ, кажется, удовлетворился этим и приступил к церемонии венчания. По его кивку король надел на палец Анны кольцо, и она разглядела на нем выбранный Генрихом девиз: «Господь, дай сил держаться». Никогда еще она не нуждалась сильнее в Божественной защите и помощи.

Обратного пути не было, в Клеве ей не вернуться. Их объявили мужем и женой. Кранмер благословил молодых и пожелал, чтобы их союз был плодоносным. Анна наконец стала королевой Англии. Лорды низко кланялись, когда король вел ее рука об руку в свою праздничную молельню[30] слушать венчальную мессу. Кранмер прочел «Agnus Dei» и «Pax Domini», потом благословил Анну поцелуем, после чего король в свою очередь обнял и поцеловал ее. Получив причастие, Генрих и Анна поставили свои свечи на подсвечники у алтаря.