Алексей Николаевич ей понравился. Не в свадьбе дело. Из головы не шла сцена, разыгравшаяся давеча у нее на глазах.

Игнатий Ильич радушно принимал гостей, стоя у парадной лестницы своего роскошного дома. Он знакомил тех, кто не был знаком. Представлял жениха, рекомендуя его:

- Чиновник по особым поручениям из Петербурга, статский советник Алексей Николаевич Пашков.

Очередь дошла до Бронских, и тут-то Алексей Николаевич воскликнул:

- Ба! Знакомые все лица! Леон, ты здесь? Какими судьбами?

Катя, прилежно наблюдавшая за ними, отметила, что Левушка несколько смешался, однако ответил приветливо:

- Здравствуй, Пашков! Моя вотчина по соседству. Приехал к отцу.

Алексей Николаевич пояснил собравшимся, а более Игнатию Ильичу:

- В Петербурге встречались не раз у графини Забельской! - И, отведя светского знакомца несколько в сторону, поинтересовался: - Что Долли? Все так же хороша и кокетлива?

Катя видела, как Левушка покраснел до корней волос, однако ответил с дружеской улыбкой:

- Более прежнего, смею тебя уверить.

В этот момент он встретился взглядом с Катей. Бедняжка силилась не выдать себя, но в ее глазах, не проливаясь, стояли слезы. Левушка вспыхнул и тотчас побледнел. Слава Богу, Марья Алексеевна подоспела и увлекла дочь за собой. Лев остался дожидаться, покуда Сергей Львович обсудит с Игнатием Ильичем кандидата на губернские выборы.

Теперь же он сидел за столом слишком далеко, чтобы Катя могла видеть его глаза. Она едва слышала вопросы, с которыми обращалась к ней встревоженная маменька. Страшная пустота образовалась внутри, будто вынули душу, и неизвестно, как теперь жить. Все подтвердилось. И не столько существование графини Забельской, сколько сама измена. Смятение и краска на лице выдали Бронского с головой. Слезы беспрестанно набегали на глаза бедной девице, ей приходилось моргать и украдкой смахивать их.

Рушился прежний мир, в котором Катя жила. Средоточием всей ее давешней жизни был он, единственный, родной, желанный, любимый Левушка. Что же теперь?.. И как жить, если тебя предал этот единственный? Кому же теперь верить? И отчего до сих пор тянется, больно раня, та нить?..

По правую руку от Кати сидела маменька с Сергеем Львовичем (так распорядитель устроил), а по левую руку - молодой родственник Давыдовых, гусарский поручик. Он был хорош собою, белокур, тонок лицом и вполне воспитан. Катя силилась вспомнить, как его зовут, ведь он представлялся. Ах да, кажется, Тучков. А имя?.. Тучков не однажды любезно обращался к печальной девушке, она отвечала словно по обязанности, и он отступился. Катя прислушалась к его беседе с соседкой, дамой в возрасте бальзаковской кокетки.

- Ах, mon amiе, Поль, вы еще слишком молоды, чтобы судить об этом!- восклицала дама, кокетливо поглядывая на гусара.

Стало быть, Поль. Катя глубоко вздохнула, собираясь с силами. Однако боль и обида требовали выхода.

- Мсье Поль, вы служите в Петербурге?

Тучков тотчас обернулся к ней с любезной улыбкой:

- О нет, в Великом Новгороде. Однако бывал и в Петербурге.

- Вам знакома графиня Забельская? - Катя говорила нарочито громко.

- Увы, нет!

- А жаль, весьма примечательная дама!

Марья Алексеевна с тревогой смотрела на дочь. Слышал ли тот, кому адресовались эти слова, Бог весть, он сидел далеко. Однако Катя ощутила, как в ней поднимается злое мстительное чувство. Где ей, бедной провинциальной девице, угнаться за дамой высшего света! Но, может статься, для гусарского поручика она хороша? И Катя сделалась любезна с соседом. Он тотчас забыл о бальзаковской даме, которая была вынуждена обратить свои взоры в другую сторону.

Между тем за столом говорили о судопроизводстве. Игнатий Ильич с интересом расспрашивал Левушку, чему их обучают. Выслушав, сделал свое умозаключение:

- Важное дело! Как воровали, так и будут воровать, а судьи за мзду на это сквозь пальцы смотреть будут! - Давыдов подцепил вилкой грибок и отправил в рот.- Помнится такой случай давешний. Какого-то харьковского помещика дворовая девка обокрала и сбежала. Барин подал объявление о побеге и воровстве. Девку поймали, посадили под караул, потом судили. Воровка-то оказалась смазлива, а судья питал страсть к прекрасному полу. Он возжелал непременно оправдать девку и составил следующий приговор: "А как из учиненного следствия оказывается, что означенная дворовая женка Анисья Петрова вышеупомянутых пяти серебряных ложек и таковых же часов и табакерки не крала, а просто взяла и с оными вещами не бежала, а только пошла, то ее, Анисью Петрову, от дальнейшего следствия и суда, как в вине не признавшуюся и неизобличенную, навсегда освободить". Вот как бывает!

- Недаром в народе говорят, - подал голос Сергей Львович Бронский, - "Не бойся суда, а бойся судьи".

Левушка отчего-то не возражал. Он слушал рассеянно, лишь изредка взглядывая в сторону, где Катя любезничала с гусарским поручиком. Обед тянулся бесконечно. Однако молодежь уже требовала движения, салонных игр, танцев. Мужчины отправились курить и пить кофе в кабинет хозяина, дамы заняли места в большой гостиной в ожидании концерта некоего модного импровизатора, выписанного из Петербурга.

Молодежь собралась в малой гостиной. Играли в буриме, в фанты, Вниманием Левушки завладели юные особы дома и все те же несносные Волковские, которые все еще не вышли замуж. Катю всюду сопровождал теперь Тучков. Играли в желания. Каждая барышня шептала своей соседке, кем бы она хотела быть, а кавалеры должны были отгадывать. Угадывал Тучков. Когда очередь дошла до Кати, она шепнула свое желание Соне, сидевшей рядом с ней. Тучков взялся перебирать:

- Пери? Ангел? Роза? Королева? Русалка? Райская птица? - и всякий раз он закатывал глаза, чтобы показать свое восхищение.

- Нет, - на все отвечала Соня. Игра затянулась, барышни начинали скучать.

- Я знаю отгадку! - воскликнул вдруг Левушка, и все взоры устремились на него.

- Скажите же! Отгадывайте скорее! - посыпались восклицания.

Левушка произнес, глядя пристально в глаза насторожившейся Кате:

- Верно, мадемуазель Денисьева желала бы быть невестой! - и добавил чуть тише, адресуясь Кате: - Какого-нибудь гусарского поручика!

Девушка с негодованием смотрела на обидчика, тогда как Соня отвечала:

- Не отгадали, мсье Бронский. Катя желает быть мужчиной.

Лицо юного правоведа изобразило растерянность.

- Зачем же? - спросил он, обращаясь к Кате.

- Затем что мужчина волен сам, если надобно, защитить свою честь и вызвать на поединок своего обидчика! - громко ответила девица, изумляя присутствующих странной фантазией и дерзостью.

Однако игра шла своим чередом, и скоро все забылось, но не участниками небольшой стычки. Левушка ломал голову над значением Катиных слов и ждал танцев, чтобы пригласить девушку и продолжить объяснение.

16.