Так вот: когда это странное создание достали из-под воды, и привезли на борт, оно было очень ярким — всё так и переливалось, словно радуга. Странно — но это происходило не от чешуи. Чешуи у твари не было вовсе. А то, что было, уж слишком напоминало… перья! Да-да, сам поражаюсь, какую глупость пишу — но — перья! Их не было только на миниатюрной мордочке — зато там поражали белизной очень миленькие зубки. Каждый — не меньше четверти дюйма, и очень острые. Язык твари, вывалившийся наружу, был почти круглым, серым, и раздвоенным на конце. Ушей не имелось вовсе — вместо них я обнаружил две дырочки в дюйме позади глаз.

Глаза… Как бы описать? Вот: очень похоже на рыбу-телескопа. Выпученные, и огромные. Ещё бы — ведь чтобы хоть что-то увидеть во мраке вечной ночи на глубине пары миль, нужно что-то очень чувствительное и большое!..»

Ну, дальше идёт описание внешней формы, которое куда лучше видно на рисунке. Так.

Словом, встретиться с художником мне не удалось. В Сиднее он сошёл на берег в увольнение, и, согласно слухам, присоединился к разношёрстному отряду старателей, всё ещё разрабатывавших холмы Балларетского золотого прииска. Там его и застрелили.

Теперь, господа, вы знаете подоплёку, подвигнувшую меня девять лет разрабатывать, и ещё столько же строить наш замечательный глубоководный аппарат. Не стесняйтесь же — спрашивайте, если у кого-то остались ещё вопросы.

Некоторое время все молчали. Невозможно было понять, от чего — то ли поразила грандиозность предстоящей задачи, то ли практичные и трезвые умы никак не могли постичь почти фанатичного стремления учёного бежать за призрачной химерой, потратив на это колоссальные усилия и немалые средства.

— Профессор… — всё же решился нарушить неловкую паузу старпом, — А какого примерно размера была эта… М-м… Этот дракончик?

— Да, вы правы. Тут, на рисунке, нет никаких ориентиров для масштаба. В длину дракончик достигал четырёх футов, а диаметр туловища в самой широкой части, пока не расплылся, доходил до пяти-шести дюймов. По словам капитана Мастерссона, весил он фунтов тридцать пять — сорок.

— Прошу прощения, может я что-то недопонял… — капитан был слегка смущён, — Но вот вы сказали — перья. А перья ведь сохраняются в формалине. Они сохраняют, насколько я знаю, и свою яркую расцветку — вон, у меня до сих пор висит перо павлина!

Действительно, перо павлина, как и многие другие экзотические сувениры, оставшиеся от посещения судном портов чуть ли не всех стран мира, украшало одну из стен кают-компании. Все поневоле взглянули на него. Верно: цвета не поблекли, и даже в свете керосиновой лампы переливались так, словно их обладатель утратил своё брачное украшение лишь вчера.

— Да, сэр, обычные перья — сохраняются отлично. Только вот… Звучит несколько странно, но — по словам капитана Мастерссона перья дракона тоже… расползлись в неопределённую массу, и… обесцветились.

— То есть — как это — по словам капитана? Вы что же, не исследовали то, что законсервировали в четырёх ёмкостях с помощью формалина?

— В том-то и дело, что — нет! Ёмкости капитан сдал на хранение на склад ВМФ США. И можете быть уверены — я заполучил все положенные, заверенные печатями и подписями, бумаги-разрешения, и с помощью суперинтенданта и его помощников перерыл весь этот (секретный, кстати!) склад. Но ёмкости — обычные стеклянные баллоны — исчезли!

— Позвольте, герр профессор… Как же это вас впустили на столь «секретный» склад военно-морского Флота?

— Хм. Секрета здесь нет. Начальник штаба Флота — мой двоюродный племянник. И мы поддерживаем взаимнополезные связи до сих пор… Так что на склад-то я попал. Но — всё без толку!

— Но тогда получается… Что всё сделанное вами имеет в качестве… м-м… источника вот этот рисунок, и записи в бортовом журнале, и дневнике капитана Мастерссона?!

— Да, капитан! А я, в отличии от других, извините, «сухопутных крыс» вполне доверяю рассказам моряков о необычных тварях, которые иногда попадаются им! Странно, правда?..

Моряки снова выполнили ритуал почесываний-поглаживаний, доктор позволил себе вежливую полуулыбку. Но старпома смутить было не так-то просто:

— Скажите, герр профессор… Как же этот дракончик оказался связан с той огромной тварью? Ну, от которой моряки тоже чего-то отрезали… И которых вы тоже наверняка не нашли?

— Вы совершенно правы, мистер Лайтмен. Этих образцов мы тоже не нашли. Ну а связан… Мы позволили себе предположить, — он глянул на ассистента, — что странная Тварь, всплывшая на поверхность — это медуза. Глубоководная медуза, кормящаяся теми существами, которые, собственно, и обитают там, на абиссальных равнинах дна. А дракончик (Правда ведь, он напоминает гигантского морского конька?) — как раз такой обитатель, захваченный одним из стрекательных щупалец этой гигантской медузы.

Ну, а дальше — уже не столь вероятные гипотезы. Хацармавеф, например, полагает, что дракон — ядовит. И это именно его яд убил и заставил всплыть тварь, которая его схватила… Я сам считаю, что медуза умерла просто от старости — об этом говорят её гипертрофированные размеры. Ну а дракончик просто не смог освободиться, захваченный ядовитым стрекательным отростком. Потому что вот про ядовитых медуз известно точно — многие их виды именно так и добывают себе пищу!

— Ну а как… вы собираетесь ловить этого дракончика там, в глубине? — Лайтмен был и вправду впечатлён и заинтересован. Глаза его горели даже ярче лампы.

— Хм… Резонный вопрос. Мы с Хацармавефом много раз его обсуждали. И пришли к выводу, что ловить дракончика мы не будем — слишком велик риск запутаться в собственных же сетях. Поэтому мы и оснастили наш батискаф таким числом прожекторов и аккумуляторов. И фотографические камеры у нас — с самыми чувствительными, и мгновенно все фиксирующими, пластинами. Так что мы надеемся запечатлеть существо… так сказать, в его естественной среде. Пока — не отлавливая! Да, я понимаю, — профессор жестом остановил готовое сорваться с уст возражение, — пока мы не представим научной общественности живой, или законсервированный экземпляр, никто нам не поверит.

Но в данном случае этого пока и не нужно. Мы хотим на первом этапе лишь убедиться, что мы — в нужном месте, и такие создания действительно обитают здесь! Траление двухмильной пучины даже глубоководным тралом имеет смысл лишь в том случае, если проводится там, где нужно… Как в поговорке — нет ничего глупее, чем искать чёрную кошку в тёмной комнате… Да ещё при том, что её там нет! — капитан сердито фыркнул, старпом посмеялся.

— Я вот чего понять не могу, — высказался всё же нахмурившийся Паркер, — Почему это создание так похоже