английское происхождение, все расчёты и параметры учёные предпочитали делать и оговаривать в новых, метрических, наименованиях. Так было легче: заказы на оборудование размещали в восьми странах.

— Точно. Ну-ка, посмотри, что там с датчиком углекислоты?

— Показывает ноль два процента. Пора, наверное, вскрыть поглотитель.

— Действуй. — профессор не отрываясь смотрел в иллюминатор дна, орудуя мягкой фланелевой тряпкой — стекло запотевало, — Чёрт! Это может стать проблемой! Глубже вода будет ещё холодней, и мы рискуем ничего не увидеть из-за нашего же дыхания!

— Не думаю, — ассистент вскрыл первую банку с поглотителем углекислого газа, — большая часть паров осядет на корпусе — он ведь лучше проводит тепло, значит, и охлаждается быстрее.

— Угу. Пожалуй, ты прав. Да, уже получше. Ну, что там с остальными показателями?

— Глубина — четыреста метров. Температура за бортом — плюс шестнадцать… Скорость хода — полузла, скорость погружения — ноль три метра в секунду… — Хацармавеф спокойно отчитался о всех показателях собранных на большой вертикальной рабочей паннели, многочисленных приборов, — Це-о-два уже вернулся к ноль одному проценту.

— Отлично. — профессор взглянул в лицо своего напарника, располагавшееся теперь, когда он встал с пола, всего в футе от его, — Думаю, для первого раза достаточно. Не будем же пугать нашего милого капитана, и вернёмся на поверхность, — Продувай.

— Слушаюсь, сэр. — Хацармавеф щёлкнул тумблером, и в балластные цистерны пошёл воздух из баллонов со сжатым газом. — А ничего, что у нас воздух под давлением всего в пятьсот атмосфер? Вдруг он от низкой температуры… сжижится?

Профессор фыркнул. Потом ухмыльнулся. Он и сам нервничал, поэтому ответил просто:

— Нет. Внизу — не ниже плюс трёх по Цельсию. При такой температуре воздух — ещё воздух.

— Хорошо, сэр. — В голосе ассистента особого облегчения не наблюдалось, — Уже триста ярдов. Скорость подъёма — ноль три метра в секунду… Минут через пятнадцать всплывём!

— Вот и чудесно. Ого! Надо же — у нас в кабине только плюс восемнадцать. Завтра надо не забыть тёплые брюки и фуфайки — а то замёрзнем. Не хватало только простудиться в районе экватора!

— Вижу всплывшую рубку батискафа! — Крик Хиггинса пришёлся как нельзя более кстати.

Вовремя! Паркер уже начал дёргать себя за ус, что всегда служило для его команды сигналом, что сейчас кто-то получит основательный разнос, плюс наряд на камбуз вне очереди, поскольку капитан сердится, — Вижу красную ракету, сэр! Направление — зюйд-зюйд-вест, расстояние — пять кабельтовых!

Ну уж ракету видели все — в полумиле от «Джорджа Вашингтона», шипя, и рассыпая искры, дымила, неторопливо опускаясь, потухающая звезда.

Вернувшись в рубку, капитан отрывисто скомандовал:

— Малый — вперёд! На румбе — зюйд-зюйд-вест!

Судно послушно заложило вираж, и неспешно — чтобы не дай бог не повредить! — подобралось к нырявшей и раскачивающейся на невысокой волне, чёрно-жёлтой полосатой рубке батискафа.

После пятнадцати минут манёвров удалось завести стрелу с тросами на палубу танцующего аппарата, и даже подвести его к борту. Подсоединили провод телефона.

— Поздравляю, капитан! Вы, ваш экипаж, и «Джордж Вашингтон» теперь навеки будете вписаны в историю освоения океанских глубин!

Капитан предпочёл бы… получить деньгами. Но он был искренне рад, что «безумные авантюристы-самоубийцы», как он называл их про себя, целы, и, вроде, вполне здоровы. Значит, работает чёртова хреновина.

На надёжную швартовку с обязательным транцеванием копровыми мешками, и откачивание воды из центрального колодца, ушло почти полчаса. После чего стало возможно открыть люк стальной сферы. Экипаж батискафа в этом плане полностью зависел от сноровки экипажа обслуживающего судна. Но — это было неизбежным злом.

Если бы профессор спроектировал мощный прочный цилиндр, проходивший сквозь «бочку» к своей сфере от поверхности океана, пришлось бы делать эту самую бочку на добрых три метра длиннее, а её диаметр — на пару футов больше. Такого веса и размера аппарат уже не поместился бы на обычном судне, и не каждый грузовой кран приподнял бы его…

Да и изготовление обошлось бы дороже. Средств же, как всегда, не хватало.

Учёные стали взбираться по верёвочному трапу. Лицо профессора лучилось оптимизмом даже больше, чем обычно. Когда они поднялись на палубу, Паркер счёл долгом хозяина «Джорджа Вашингтона» поприветствовать первооткрывателей «новых горизонтов Науки»:

— Ну, господин профессор, и… вы! Поздравляю! Похоже, работает ваша… э-э… посудина.

— Благодарю, капитан! Спасибо господа! — профессор крикнул это всей команде, разумеется, не упустившей случая пронаблюдать его победно-торжественное шествие по трапу к рубке, и теперь отозвавшейся довольно фривольными выкриками и шуточками про традиционных морских чертей и прочих фольклорных персонажей глубин, — Это грандиозно! Да, аппарат работает! Всё в порядке! Джентльмены! Мы внесём выдающийся вклад в дело освоения абиссальных глубин, и природных богатств дна! Мы — пионеры. — профессор несколько задохнулся, как от усилий, так и от перепонявших его эмоций. Ассистент же его столь бурно своего ликования, как всегда, не проявлял.

— Это замечательно, господин профессор. — капитан уже был привычно спокоен, — Примите мои… и всей команды, разумеется, — поздравления! Кок сегодня приготовил праздничный обед. Как насчёт того, чтобы через… Хм-м… полчаса — приступить?

— Замечательная мысль! Благодарим, капитан! Конечно, мы с удовольствием воспользуемся вашим любезным приглашением!

Обстановка за столом в кают-компании царила приподнятая и непринуждённая.

Даже старпом умудрился несколько отмыться, и в парадном кителе выглядел вполне солидно. Улыбающееся лицо не портила даже явно нуждавшаяся в очередной стрижке, кустистая борода.

Воздав дань и великолепному (вот уж не ждали!) супу, и жаркому, (немного, правда, подгоревшему) все умиротворённо потягивали неплохой кофе.

Когда все салфетки были использованы, и члены маленького коллектива расслаблено откинулись, старпом, довольно крякнув, начал атаку:

— Уважаемый герр профессор! Я, конечно, ещё раз от всей души поздравляю вас с тем, что ваш, как это говорится, выстраданный в тиши кабинетов, и теперь опробованный в «боевых условиях» аппарат — работает… Не сочтите за бестактность. Ну а всё же — для чего мы привезли его сюда — именно в эту точку, с весьма определёнными координатами?

— Мистер Лайтмен, — капитан грозно сжал губы под просолёнными щетинистыми усами, и засопел, — Мне кажется, профессор имеет полное право не отвечать на ваш… э-э… провокационный и весьма нахальный вопрос! Ведь вам вполне ясно указали — для исследования специфических, и характерных как раз для этого места, глубоководных видов растений и животных!

— Благодарю, капитан, — то, что изобразили губы профессора, можно было с полным правом назвать кривой ухмылкой, — Вы как всегда очень тактичны. Но прошу вас — не нужно ругать старпома. Он имеет полное право высказать свои… да и не только свои — вполне обоснованные сомнения. В подлинных целях нашей научной экспедиции.

И, если вы все не против, я постараюсь