Но отвергать предложенную Полиной помощь и добрые отношения, было бы еще опаснее.

— Спасибо тебе, ты настоящий друг! Но я с тёткой живу и с племянницей, — начал я осторожно выползать из-под монолитного железобетона. Которым уже начала меня мягко придавливать и обволакивать эта, очень хорошая и без какого-либо преувеличения просто шикарная девушка. — Они меня по-родственному и кормят, и обстирывают. А в кино мы с тобой обязательно сходим! Вот закончат москвичи свою проверку, уедут назад к себе и мы сразу же сходим. И не только в кино!

— Жаль! — Полина и не думала скрывать своего глубочайшего разочарования, — Ты ведь опять обманешь! Обещал тогда прийти ко мне на день рождения и забыл! Не пришел! — с грустью и как-то по-детски горестно вздохнула она. — А я ждала и даже Аньку не пригласила! Она до сих пор со мной не разговаривает!

К моему удивлению, мне вдруг стало по-настоящему стыдно. Вспомнилось, что да, я действительно обещал этой девочке, что приду к ней на её восемнадцатилетие. И, разумеется, не пришел. Причем, не потому, что забыл. Своё обещание я не выполнил, имея на то осознанный умысел. Дабы не дразнить гусей и тем самым не множить армию своих врагов. Их, этих гусей было всего лишь два. Всё та же приснопамятная Нюрка Злочевская и полковник Дорохов. Но последствий от неприязни любого из них мне хватило бы с избытком. Вот поэтому я и не явился на дне рождения Полины.

— Душа моя, ну ты же помнишь, что меня тогда крепко по голове ударили! — сходу начал я спекулировать предыдущей травмой своего интеллекта. А вместе с тем и давить на жалость наивной, и такой доброй ко мне девчонки. — Я же тогда три месяца провалами памяти страдал! Ты не поверишь, бывало, зайду в туалет, штаны расстегну, а зачем пришел, уже и не помню! Честное слово, совсем худо мне было! Меня тогда чудом из милиции по состоянию здоровья не уволили! Уж ты отнесись с пониманием, не обижайся на меня, пожалуйста!

Я с удовлетворением отметил, что Полина, покраснев, смущенно захихикала и расслабилась после выданной версии относительно моих сортирных проблем. Но надо было закрепить достигнутое равновесие её души.

И теперь уже я ласково погладил Полину Валерьевну по щеке, выпрашивая у неё прощение за свою посттравматическую непунктуальность и чудовищную забывчивость. И тут же понял, что совершил непростительную ошибку. Отреагировала девушка стремительно. С грацией голодной тигрицы она придвинулась и ткнулась мне в губы неумелым поцелуем. Жадно слизав с моего лица послевкусие борща и даже не потрудившись оглянуться на открытую дверь. Из которой на нас неодобрительно таращились три пары глаз. В том числе и её отца. Сурового полковника Дорохова.

Уповать на то, что благодарные зрители заметили, что инициатором поцелуя был не я, в данной ситуации было бесполезно и слишком простодушно. Двое свидетелей этого невинного непотребства, да еще из числа подчинённых Виктора Дмитриевича, своей совокупностью являлись отягчающим дело обстоятельством. Не опускаясь до суетливых оправданий, я не стал отводить глаз от застывших на пороге кухни сотрудников УВДТ. К слову, почти не опасаясь ни пошлого мордобоя, ни, тем более того, что полковник завладеет табельным стволом одного из своих оперов и направит его на меня. Слава богу, не в Чикаго живём. А в самой свободной и просвещенной стране планеты. Где так вольно дышит человек. Если только этот человек не лейтенант Корнеев из Октябрьского РОВД…

Из всех присутствующих, в состоянии довольной безмятежности продолжала оставаться лишь мадемуазель Дорохова. Она выглядела так, будто только что зафиксировала какую-то значимую для себя и всего остального мира победу.

— Я пойду, что-нибудь из твоей одежды Серёже подберу! — глядя с вызовом на пришлых оперов, заявила она поигрывающему желваками отцу, — Не в этом же халате ему на улицу идти!

После сделанного заявления она сердечно улыбнулась мне и, ни на кого более не обращая внимания, величественно удалилась из кухни. А я, будучи готовым к любым и даже самым недружественным проявлениям, напряженно продолжал сечь поляну.

Всё же прав полковник, с этой милой девочкой ни на секунду нельзя расслабляться. Бдительности нельзя терять ни на миг и ни на йоту! Стоит на мгновение зазеваться и на шею она забирается со скоростью света или даже еще быстрее. По всему выходит, что Нюрка Злочевская по сравнению со своей младшей кузиной просто ангел во плоти. Хоть и надо признать, что ангел она редкой стервозности. И, что работает она в прокуратуре моего района.

— Ты, Корнеев, не на то время тратишь! — почти беззлобно произнёс Валерий Дмитриевич, продолжая давить меня тяжелым взглядом, — Пока ты тут моим гостеприимством злоупотребляешь, у тебя в подъезде поножовщина имела место быть! Поехали уже!

Глава 18

Моё сердце, измученное вовсе не нарзаном, синхронно царапнули сразу дюжина черных кошек. Чертова дюжина. Кто? Перед глазами одним мигом промелькнули лица Паны, Лизы и Лиды Зуевой. Почему-то про Эльвиру я, с леденящим душу ужасом, вспомнил уже в следующую секунду. Стало трудно дышать. Дежавю… Успел лишь подумать, что Сонька перед смертью тоже находилась в непраздности.

Как померк свет и как оказался на полу, я не понял. И позже тоже не вспомнил. Звуки и смутное изображение появились вместе с ощущением холодной влаги на лице.

— Ты чего, лейтенант? — вклинился в мутное сознание приглушенный голос полковника Дорохова, стоявшего надо мной с пустой кружкой в руке. В его вопросе, как мне показалось, кроме равнодушного удивления, не было ни грана сострадания, — Надо же, сомлел, будто девица! Ты уж нас не пугай, Корнеев! Сам встанешь или помочь тебе?

Безучастные лица оперов, так и оставшихся стоять у двери, ничего не выражали. По всему выходило, что отключился я совсем ненадолго. На несколько секунд, не более того. Видимо, резко прилетевший стресс очень «удачно» наложился на потрясённую голову и на излишне богатое воображение. И вот, нате, получите, товарищ лейтенант, бабский обморок! Хорошо еще, что сознательность утратил совсем ненадолго. Но и в этом случае стыдоба! Словно я не офицер МВД, а впечатлительная гимназистка, узнавшая о своей внеплановой беременности в присутствии всего класса. Хорошо еще, что Полина на кухне отсутствует.

— Кого⁈ — проигнорировав вопрос полковника, я сосредоточился на своём вестибулярном аппарате и начал подниматься на ноги. Получалось очень медленно.

— Вы про поножовщину сказали. Кто пострадавший? И адрес? Где