Раен смотрел на меня совершенно сумасшедшими глазами, в которых светилось многое, от удовольствия причиненной болью до любопытства. Он не испытывал ни малейшей неловкости или стыда за содеянное, лишь интерес, как я поведу себя дальше.

Поняв это, я вздернула подбородок и плотнее сжала губы, не желая доставлять негодяю еще большей радости стенаниями и мольбами.

— Так ты не котенок? — проговорил принц, наслаждаясь моим унижением. — Тигрица?

Он присел и, хищно улыбнувшись, добавил:

— Или волчица? Знаешь, что говорят о твоем суженом?

Я молчала, не пытаясь подняться.

Раен осмотрелся, подтянул вычурный резной стул и удобно расположился на нем, закинув ногу на ногу, после чего продолжил:

— Я слышал, он — настоящее животное. Не только в постели, но и в жизни. Но, глядя на тебя в полном здравии, перестаю верить в людскую молву. Это так… разочаровывает. Ну, расскажи, нежная моя, каково это — совокупляться с северным дикарем?

Громко сглотнув, я с надеждой посмотрела на дверь.

— Не переживай, нам никто не помешает, — утешил Раен, пригибаясь ко мне. — Будем говорить, пока мне не наскучит. Потом… не знаю. Не люблю скучать, знаешь ли. Придумаем что-нибудь.

— Зачем вы делаете это? — спросила, дрожа всем телом. — Я ведь не стану молчать. И Камила все узнает о вас! Когда меня найдут…

— Если, — поправил меня принц. — Если тебя найдут, ты не станешь молчать. Но нет, цветочек, я не допущу такой ошибки. Думаю, мы порезвимся какое-то время, а потом, как только перестанешь удивлять меня, покончим с игрой.

— Вы ненормальный.

Раен скривился.

— Как неприятно слышать подобное из уст леди. Где твои манеры, маленькая принцесса? Впрочем, тебя ведь никогда и не учили как следует. Просто избавились, отдали в монастырь. С глаз долой, из сердца вон. Бедная девочка… А ведь все могло быть иначе, родись ты мальчиком. Признайся, часто думаешь об этом?

— Меня вполне устраивает то, кем я…

Раен откинул голову и звонко расхохотался, в то время как меня трясло от ужаса.

— Ты забавная малышка, — прокомментировал он свое поведение, едва немного успокоился. — Совсем не умеешь лгать. Родись ты мальчиком — все бы тебя любили, холили и лелеяли. Так горько и обидно… Нет? Я не прав? М-м-м… Хорошо, тогда поправь меня, когда начну ошибаться. Итак, у твоего деда родилось два сына. Старший — Рурк — стал правителем, а младший — Оурэн — его правой рукой. И жили они хорошо, даже счастливо, пока оба не женились. Теперь вспоминаем замечательный закон Лавитарии, из-за которого все наследники стремятся пораньше жениться и обзавестись первенцами. Напомнишь?

Я поджала губы и отвела взгляд.

— Что ж, я и сам его помню. Кто первый родил сына, того и престол. Ничего сложного! Насколько помню, твой отец, лорд Оурэн, женился первым. Побывав в загадочном Карашаре, он привез не только договор на торговлю, но и рыжеволосую нимфу — свою горячо любимую жену, на которую ты, к слову, очень похожа. Леди Тамира эсли Асхааш — загадочная девушка, обладательница слабенького дара, потомственная магиня Карашара. И жить бы им долго и счастливо, но Рурк, привыкший к власти, вынужден был пойти по стопам брата. Кому захочется прощаться с властью? В жены он выбрал…

— Тетушку Сильву, — прервала я Раена. — К чему вы говорите все это? Ни одна из жен так и не родила наследника мужского пола.

— Больше того! — Принц поднял укушенный мною палец и многозначительно поиграл бровями. — Вспоминая историю, на момент женитьбы Рурка Тарси твоя матушка была беременна первым ребенком. Мальчиком, которого не смогла выносить. Беда-а… Как горевал твой отец! Словно длань Двуликой вмешалась, противясь его любви к чужестранке… Хм… или там побывали другие руки? Может, все-таки мы зря во всем виним богов?

— Что вы хотите сказать? — зашептала я, чувствуя, как что-то обрывается внутри.

— Ровно то, что сказал, — ухмыльнулся Раен, поблескивая черными глазами. — И мне стало скучно. Ты — плохая собеседница, Дарна из Лавитарии. Посмотрим, может быть, любовница из тебя выйдет лучше?

— Любовница? — повторила я, не в силах поверить в услышанное. — Вы полагаете, что я лягу с вами в одну постель?

Раен хмыкнул, облизнулся и быстро переместился на пол, встав рядом со мной на колени.

— Давай определимся сразу, будешь ли ты послушной? — деловито уточнил он, кладя ладонь на мою голень и продвигаясь вверх по ноге.

Вскрикнув, я прыжком отодвинулась дальше, чувствуя, как затягивается браслет верности на моей руке. «Хорошо, что не на шее», — пронеслась шальная мысль.

— Будешь сопротивляться, — постановил принц, и глаза его радостно блеснули от предвкушения. — Знаешь, монашек у меня еще не было.

— Я не монашка, — прошелестела в ответ, продолжая пятиться к стене, сидя на попе, — лишь воспитывалась при монастырской школе благородных девиц. Это разные понятия, дикарь!

— Вижу, — закивал Раен. — Жаль. Теперь хочется настоящую монашку.

— Вы — ненормальный!

— Мне это говорили. А все почему? Потому что иду на поводу своих желаний и не скрываю этого? Несправедливо! В отличие от лицемеров, окружающих нас, я говорю всем правду и только правду. Если люблю оргии, то устраиваю оргии. Если люблю власть и подчинение, то делаю все, чтобы укреплять наши политические силы, убирая с пути все преграды, будь то вещи или люди. Любыми способами. Важен лишь итог. Понимаешь?

— Это вы организовали мое похищение! — выкрикнула я, прижимаясь к холодной стене, обитой золотой парчой. — Вы наняли убийцу и подкупили Ганну!

— Виновен. — Раен развел руки и слегка склонил голову набок. — Теперь и ты расскажи, за что и как убила моего лучшего наемника?

— Я не убивала!

— Значит, он сам покинул бренный мир, не выдержав мук совести и размозжив собственную голову топором?

— Зачем вам это? — продолжила я, чувствуя, как сводит судорогой руку под серебряной нитью. — Отец не даст за меня даже медяка. А Хакарк едва женился, ему плевать на новобрачную.

— Глупая девочка, ты совсем не разбираешься в политике, — покачал головой Раен. — Впрочем, я понимаю тебя, как никто. Интриги, подлоги, организация похищений — все эти хитросплетения не по мне, этим должны заниматься женщины. В вас от природы заложена маленькая гнусная червоточинка, тяга к коварству, проискам и козням. Мой же конек — пытки. Вот где я черпаю истинное наслаждение… Но довольно пустой болтовни. Пора играть, Дарна. Снимай одежду. Впрочем, крест я разрешаю оставить.

Его немигающий, пышущий жестокостью взгляд столкнулся с моим, наверняка полным ужаса и безысходности. Руки принца потянули шнурок, удерживающий штаны на бедрах, в то время как мои коснулись креста, о котором я успела позабыть.

— Прости меня, Двуликая, — шепнула я, осторожно поднимаясь, скользя спиной по стенке и продолжая сжимать золотое украшение, купленное Тирэном на базаре.