мужчины домохозяйки. И многомужество у них есть. Только не столь безудержное, не в тысячи, три мужа самое больше бывает, насколько мне известно.

– Да быть не может, – засомневался Рун. – Мужчины домохозяйки и презираемы? А дамы ратники? Какой из дамы ратник?

– Такой. У них девочки почти с младенчества обучаются ратному искусству. А мальчикам не разрешают и прикасаться к оружию. Под страхом смерти. Это когда дама растёт как дама, она слаба. А когда она мастер ратный… Ты бы проиграл любой из них в бою, котик. Потому что ты не обучен, а они хорошо обучены. Мастерство побеждает силу.

– Чудно и странно мир устроен, – подивился Рун. – Столько всего в нём, и всё везде иначе. А где-то и с ног на голову. Когда рыцари презирают дам, или дамы ратники. Вот окажется сейчас, что я маг. Вдруг попутешествовать по миру удастся. Увидеть разное подобное.

– Рун, ты сильно не надейся, – попросила Лала с мягким сожалением. – Мы давно вместе, если бы в тебе была магия, иная кроме магии объятий, я бы наверняка это почувствовала. Могу и ошибаться. Но всё же вряд ли.

– Чтож, ну и ладно, – улыбнулся он. – Зачем мне магия, когда у меня есть кудесница своя.

– Кудеснице не разрешают колдовать. Под страхом жертв, – напомнила Лала, деланно опечалившись.

– Уж так боишься жертв, что только и колдуешь, – поиронизировал Рун. – Два чуда за сегодня сотворила. Хитра, ты, Лала, ох хитра. Никак не оштрафуешь.

– Ну, заинька, не ругай меня. Я хорошая, – с невинным очарованием посмотрела на него Лала. – Лучше бы обнял, пока дяденьку ждём.

Тут раздались шаги.

– Так, Нур, мне нужно немного твоих волос, – деловито сказал Шэух, зайдя в комнату. – Я должен отрезать. Ты сиди.

Он прошёл к столу, положил на оный несколько предметов: две скляночки, цепочку с прозрачным камнем на ней, коробочку, миниатюрные песочные часы. Рун следил за его действиями, чуть взволнованный, оставаясь на стуле. Шэух приблизился, ловким умелым движением отрезал у него маленькую прядь волос, снова направился к столу, бросил волосы в одну из склянок, пробормотал над ней что-то. Принёс склянку к Руну:

– Плюнь сюда. Только не харкай. Лишь слюной плюнь.

Рун исполнил сие пожелание. Шэух опять вернулся к столу, налил из второй склянки в склянку с волосами какую-то жидкость, взболтал, пошептал над ней, поставил на стол. Взял цепочку. Принёс Руну:

– Вот, держи. Растяни на указательных пальцах, чтобы камень висел ровно посередине. Смотри внутрь камня, и произноси, вот так, с пришипением «хис-с-с, хис-с-с». Говори это всё время как бы внутрь камня, представляя, что слова идут внутрь.

– Как загадочно, – подивилась Лала тихим голоском.

Рун выполнил все указания. Растянул цепочку на руках, стал таращиться в камушек, воображением направляя в самую его середину шипящие звуки изо рта, размеренно воспроизводимые без остановки:

– Хис-с-с, хис-с-с, хис-с-с.

– Делай так несколько минут, – велел Шэух. – Ежели камень засветится, то всё, ты точно маг. Старайся заставить его светиться, желай этого изо всех сил.

Рун коротко кивнул.

– Это хорошо, что сейчас темновато, – добавил Шэух. – Даже слабый свет будет заметен.

Он поставил песочные часы стороной с песком вверх.

– Говори, пока песок сыплется. Даже если камень засветится, говори. Вдруг ярко разгорится. Тогда в ученики тебя возьму.

Рун сидел, повторяя и повторяя шипящее слово «хис-с-с», чувствуя себя магом, изрекающим таинственное заклинание. В какой-то момент ему очень захотелось оказаться магом, чтобы прогрузиться в эту столь другую удивительную полную чего-то нового и необычного жизнь. Он всей душой стал желать, чтобы камень засветился, вглядываясь внутрь оного с надеждой. Но света не было. Песок в часах неумолимо перетекал вниз, быстро уменьшаясь в верхней части. И вот, упали последние песчинки. Шэух взял склянку, посмотрел сквозь неё на огонь в камине.

– Иди сюда, – позвал он с философским спокойствием. – Давай мне камень.

Рун подошёл, передал цепочку. Шэух положил её на стол, взял коробочку, открыл.

– Подставь ладонь вверх, – распорядился он. Насыпал из коробочки Руну в ладонь белый порошок. – Зажми в кулаке и брось на стол, стараясь, чтобы ровнее рассыпалось.

Рун сделал. Порошок белой пылью покрыл ровным тонким слоем часть стола. Шэух оглядел пыль.

– Чтож. Магом тебе не быть, Нур, – сообщил он задумчиво. – Ладно, пойду к себе. Спать захотелось.

Он взял все свои вещи со стола.

– До свидания, – вежливо молвил Рун.

– Ага, – бросил Шэух, направляясь к двери.

«Ну вот, только зря время потерял и реагенты потратил», – подумал он. – «Великий колдун. Глупо было рассчитывать. Хотя… клопы вели себя престранно. А странности есть часто след от магии. Но видимо не здесь. Зачем снял комнату на три дня? Впрочем, не заинтересуйся я этим пареньком, не остался бы в городе, не узнал про сына гончара. Вот там всё весьма многообещающе».

Рун затворил за удалившимся магом дверь, запер на засов. Вернулся к Лале.

– Ну что, на лавочке или в кроватке? – по-доброму поинтересовался он не без юмора.

– Сначала на лавочке, потом в кроватке, – разулыбалась Лала.

– Тогда пойдём, красавица.

Лала встала, но едва лишь сделала шаг, как Рун притянул её к себе.

– Нет, – рассмеялся он. – Не дотерпеть. Соскучился.

– Я тоже, очень, – ласково произнесла Лала, засияв. – Ох, эти гости. Не спровадишь.

– Сама предложила пустить.

– Просто о тебе забочусь. Расстроился, что ты не маг?

– На какое-то мгновенье. Но потом… захотелось тебя обнять. И обо всём забыл. Ты магия мой души.

– Ой, как поэтично, – порадовалась Лала. – Спасибо, мой хороший. Приятно.

– А мне приятно чувствовать твоё тепло.

– Что это с тобой, запылал вдруг? Держи вот меня теперь, – довольно буркнула она.

– Соскучился.

– Ну, сильно ты соскучился, я смотрю.

– Ужасно сильно.

Лала вздохнула умиротворённо. Положила голову ему на грудь.

– Лала, а феи не являлись никогда на земли Лемтарада? – спросил Рун негромко.

– Не знаю, заинька.

– Неужто правда могут закидать камнями фею?

– Вот это вряд ли, – высказала сомнения Лала. – Во-первых, милый, фея не даст себя в обиду. А во-вторых, не станет оскорблять чувств людей. Если быть женщине без балахона для них столь аморально, оденет, почему нет. Это даже удобно. Никто и не увидит, что ты фея.

– Понято. А джины существуют?

– Да. Но они не добрые, Рун. Феи людей любят. А они презирают. Им нравится людей обманывать. Они всегда постараются обратить твоё желание против тебя. Например, если пожелаешь долгой жизни, превратят в дуб. И живи деревом тысячу лет. Я, жених мой славный, всё же на тебя удивляюсь. Сперва что великий врунишка, узнаю. Через два месяца после знакомства. Потом, оказывается, читать умеешь. Чего ещё я о тебе не знаю?