связанными за спиной руками, психовала я. — Развяжи меня. Руки болят.

Тоненькие губы незнакомца растянулись в улыбке на всё лицо, обнажив острые зубы. Он поставил светильник на землю и начал рыться в карманах своего балахона.

— Так-так-так, ага, вот оно. Сейчас, подожди у меня, — бормотал он, а затем с торжествующим видом достал из кармана круглое стёклышко в сверкающей металлической оправе.

Держа его ссохшейся, точно, что скелет, рукой, приложил к глазу и уставился на меня. Он стоял так с минуту, а затем раздался невнятный вопль. Незнакомец грохнулся на пятую точку, подняв пыль на полу пещеры, которую я немного успела рассмотреть за это время.

— Ты! Да, ты! — указывал он на меня трясущейся рукой с удлинёнными тёмными ногтями, сначала, будто с ужасом, а затем его невнятные речи переросли в хохот.

Неужели догадался кто я? Это мне не на пользу. Лучше бы тут никто не знал, кто я.

Он встал с пола, отряхнулся и, пританцовывая на месте, захлопал, замахал руками. Лицо его за минуту сменило десяток эмоций. Он что-то обдумывал, и будто советовался и спорил сам с собой, что-то бормоча на разных тонах себе под нос. Ненормальный какой-то, что я поёжилась, когда он замер, и пристально уставился на меня, потирая руки.

— Что ты задумал? — не стесняясь, без страха, смотрела ему в глаза.

— Настало моё время, пришло прямо мне в руки, — сжимая когтистые костлявые руки в воздухе, ликовал он. Его лицо выглядело максимально безумно. — Теперь никто от меня нос воротить не посмеет! А ты хороша, но меня не проведёшь. А ну-ка, поднимайся! — скомандовал он мне, и я шаркнула ногой, подняв пыль перед его приближающимся лицом.

— Да кто ты такой? — выпалила я, желая иметь представление о том, с кем меня столкнула жизнь.

— Кто я?! — выпрямился он из сгорбленного состояния и стал довольно высокой фигурой. — Тот, кого не ждут, но я не нуждаюсь в приглашении. Я прихожу сам! И теперь я приду, и возьму всё, что принадлежит мне по праву.

— Ты так и не назвался, — перебила его пламенную речь и самолюбование я.

Он зловеще склонился надо мной, вновь улыбнувшись своей незабываемой улыбкой, и прохрипел: Убы-ы-то-о-к.

— Кто? — скривились я, желая сбить спесь с него, хотя было совсем не по себе. Имя полностью отражало сущность, которая стояла надо мной. Компания не самая приятная. Но, как я и ожидала, мой вопрос его задел.

— А ты, как я вижу, много теряла в своей жизни. Давай посчитаем, — его лицо приблизилось почти в плотную, что я отвернула голову в сторону.

— Понятно, почему от тебя нос воротят. С таким зловонием никто связываться не желает, — сморщившись, фыркнула я.

— Смелая, да? — прошипел он. — Не будь ты такой ценной, я бы тебя! — он занёс надо мной свою костлявую руку, а затем расплылся в зловещей улыбке.

Он встал и отошёл к противоположной стороне пещеры. Он что-то искал на земле, бормоча ругательства, пока что-то не поднял в руке. Дунув на ладонь, по пещере полетел чёрный дым, что вихревыми потоками что-то формировал в пространстве. Через пару мгновений материализовался чёрный конь, от которого веяло седым дымом. Он яростно бил копытом по земле, поднимая пыль столбом, что я закашлялась.

Убыток приблизился ко мне и схватил своими костлявыми руками за плечи, буквально за мгновение поднял и забросил на коня. Я оказалась висящей вниз головой, и начала громко возмущаться, чтобы он немедленно меня отпустил, но Убыток лишь в очередной раз злобно расхохотался. Его костлявая рука ударила по моим губам, и что-то появилось на моём лице, не давая мне говорить.

— Вот так лучше, — довольно сказал он, и вскочив на коня, пришпорил его и тот дико заржав, погнал вперёд из пещеры.

Я уже оставила попытки бороться с намордником, и стала мысленно взывать к подозрительно молчавшему кристаллу. В своих приключениях последних дней, я утратила с ним связь. Он единственный, кто может переломить ситуацию. Я знаю, что он может, но почему-то молчит. И это пугало меня.

Как только я не пыталась его пробудить и просить, отклик был нулевой. Убыток в это время громко засвистел, и в пространстве раздался грохот и скрежет. Конь остановился, а затем неспешно продолжил свой путь.

И я поняла, что меня доставили в пункт назначения. Пыльная дорога, сменилась серебристой городской плиткой. От цоканья копыт коня, она искрила и светилась. Конь заржал и остановился.

— Ну, сейчас посмотрим, чего ты стоишь, светоч, — сняв меня с коня и поставив на ноги, Убыток убрал с моих ног верёвку, чтобы я могла идти.

Я упёрлась, когда он толкнул меня в спину, и наступила ему на ногу. Его лицо исказилось гневом, и он, схватив меня за шиворот, поволок вперёд, к огромному дворцу из чёрного камня, что переливался свечением, словно северное сияние.

На входе перед дворцом, на каждой из огромных ступеней стоял стражник-великан с копьём в руках. Они были как искусно выточенные статуи из блестящего чёрного камня. Пока мы поднимались, их головы поворачивались вслед за нами, и всё это сопровождалось разлетавшимся звонким звуком в пространстве, будто тикают мировые стрелки часов.

Поднявшись на вершину, за спиной осталось более сотни ступеней. Перед нами стояли высокие двери-врата, метров десять в высоту и пять в ширину, навскидку. Впечатляющий живой узор, в основе своей напоминавший Древо Жизни, с расположенными на нём мирами, которые непрерывно двигались, внезапно заговорил зычным голосом.

— Зачем явился?! — прозвучало, словно раскат грома.

— Господин, я нашёл то, что вам нужно, — ответил Убыток, толкнув меня вперёд к вратам, на которых ожило огромное каменное лицо, внимательно взиравшее на меня.

Двери плавно распахнулись, и ступив внутрь просторного зала, меня обдало холодным дыханием ночи. Тьма, искрящаяся ледяными искрами, забиралась под кожу. Двери тем временем закрылись за спиной, оставив нас в полном мраке, и я замерла.

— Шагай, — толкнул меня в спину Убыток, и под ногами моими каменный пол разлился серебряным свечением. Точно мы шагали по звёздному небу. Зал постепенно обретал чёткие очертания по мере того, как усиливалось свечение пола, переходящего на высокие колоны, на которых серпантином загорался ледяной огонь.

Впереди стояло что-то огромное, но я не успела рассмотреть, потому что скверный дядька больно схватил меня за плечо и с силой надавил на него.

— На колени, смертная, — прошипел он над моим ухом.

— Смертная? — раздался суровый, холодный, пробирающий кости, голос, что эхом разлетелся по огромному залу.

— Господин! — рядом со мной на колени встал Убыток, и припал лбом к полу.

А я, хоть и стояла