костре. Всё должно быть рассчитано точно, если вы всё ещё желаете осуществить задуманное.

— Больше всего на свете, ваше преосвященство. Больше всего на свете.

— В таком случае, всё идёт по плану. Эдвальд всё больше и больше полагается на мои слова, и я в одном шаге от облачения патриарха. Вы получили ответ от ригенского императора?

— На днях. Он одобрил помолвку Мерайи с его внуком Альбертом и предложил сыграть свадьбу осенью. Как считаете, успеем ли мы обработать Эдвальда в достаточной мере?

— Вспомните, с какой ненавистью его величество относился к имперцам прежде, а теперь он одобрил учителя ригенского языка для своей дочери. Думаю, к осени он будет совершенно безвольным. Знаете, я нахожу некий символизм в том, что на троне Энгаты вновь будут сидеть Альберт Эркенвальд и Мерайя Одеринг.

— Император Густав тоже нашёл это совпадение забавным, — заметила королева. — Я почти завидую своей дочери. У неё будет всё, чего она пожелает…

— Вы ещё не думали, чем займётесь после?

— Уж точно не вернусь в отчий дом. После того, как на земли Энгаты придут мир и процветание, а мой муж тихо скончается в своей постели, я отправлюсь в долину Авенто, что в Акканте.

— Но почему туда?

— Там находится монастырь Скорбящих святых, где я, безутешная вдова, и проведу остаток дней. По крайней мере, так скажу отцу. На самом же деле из тех краёв родом моё любимое вино. Куплю виллу и проведу счастливую жизнь под тёплым солнцем в окружении красивых мужчин.

— И вы всецело этого заслуживаете, ваше величество. К слову, позвольте узнать, подействовал ли тот отвар, что вы просили?

— Полагаю, что да, ваше преосвященство, — королева погладила себя по плоскому животу. — Ваши средства как всегда действенны, хоть и отвратительны на вкус.

— Никогда не думал, что дружба с главой гильдии алхимиков может быть столь полезной.

— К счастью, Эдвальд всё реже разделяет со мной ложе, и, быть может, вскоре мне не придётся пить эту гадость. С прошлого раза минуло уже больше месяца, и надеюсь, что он был последним.

— А если вы понесёте от одного из тех загорелых аккантийцев?

Королева замолчала и задумалась. Бросив взгляд на позолоченное зеркало, украшенное изумрудами по кругу, она оглядела себя и печально вздохнула.

— Ваше преосвященство, может ли ваш друг сделать средство, которое раз и навсегда избавит меня от сомнительного счастья материнства?

— Неужели вы…

— Я долго размышляла об этом и пришла к мысли, что одного ребёнка с меня довольно. Боги жестоки. Они не только возложили продолжение рода людского на хрупкие женские плечи, но и сопроводили это изощрённой пыткой длиной в девять месяцев, во время которых дети высасывают из женщины красоту и молодость, а завершается всё, будто бы этого мало, ужасающей пыткой.

— Помогая вам избавляться от нежеланных детей, я и так беру на душу тяжкий грех, ваше величество, — нахмурился епископ.

Королева взглянула в окно и печально вздохнула.

— В последнее время мой муж всё чаще посещает замковую усыпальницу. И всё чаще посылает за мной, чтобы я его сопроводила.

— Его величество упоминает об этом на исповеди. Он иногда навещает сестру.

— И вот мы идём по длинному коридору, освещённому лампами, мимо каменных гробов, табличек с ригенскими именами: Густавы, Гюнтеры, Эдельберты… Потом Эдвальд останавливается у гроба, на котором написано «Мерайя Эркенвальд (Одеринг)», возлагает свежие цветы на гранитную плиту и долго стоит, глядя на высеченное из камня лицо своей сестры, что украшает стену над гробом. Иногда он молчит, иногда еле слышно плачет и просит за что-то прощения. Всё это время я нахожусь позади. Знаете, о чём я думаю в такие моменты?

Епископ ответил лишь вопросительным взглядом.

— Если моя жизнь оборвётся прежде жизни Эдвальда, едва ли он станет посещать мою могилу так же часто. Мне всегда было жаль его сестру. Несчастная девушка с несчастной судьбой. На долю Мерайи Одеринг выпало столько ужасов, что я содрогаюсь от одной мысли когда-нибудь разделить её участь.

— Понимаю, ваше величество, — кивнул епископ. — Я спрошу у мастера Геллуса, что можно сделать.

— Благодарю вас, — улыбнулась королева. — Полагаю, на этом нашу сегодняшнюю встречу можно закончить, к тому же меня уже клонит в сон.

— Усталость естественна, ваше величество. Едва ли кто-то из королев сделал в своё время столько для процветания государства, сколько делаете вы.

— Мы оба, ваше преосвященство. И да воздастся нам по делам нашим.

Глава 15

Путешествие до Вальморы прошло для Грегориона спокойно, хоть то и дело омрачалось приступами морской болезни. Финн откровенно посмеивался над инквизитором, приговаривая, что как бы ни был силён преснокровный, море ему всё же не по зубам. Корваллан же подобного вслух не говорил, но глядя на его лицо, инквизитор понимал, что он полностью согласен с одноглазым лоцманом.

Судно эльфа носило имя «Морской гуляка» и название это как нельзя лучше подходило к характеру капитана. В свободную минуту, а у эльфа таких минут было немало, ибо матросы прекрасно знали свою работу, он с удовольствием рассказывал о своих похождениях, морских и портовых. И спроси кто у инквизитора, чем живёт капитан Корваллан, он не решился бы рассказать и половины из услышанного. В свете заходящего солнца порт Вальморы окрашивался рыжим цветом, а вершины горной гряды вдалеке казались объятыми пламенем.

— Вот поэтому Морант и называют Закатным островом, — капитан подошёл к инквизитору, стоявшему у носа корабля. — Это имя дали ему эльфы ещё чёрт знает когда. Всё-таки, не лишены были мои предки чувства прекрасного.

— Они были мудры, — коротко ответил Грегорион.

— Ещё как. А вот я куда проще, — вздохнул Корваллан и продолжил уже нараспев. — Мне б только ром в бутылке был, да дев прелестных громкий смех.

— Это и есть академия? — инквизитор указал на остроконечные шпили вдали.

— Именно. Магическая академия Вальморы. Собственно, из-за неё это место зовётся городом магов. Хотя по мне так обычный городишко, разве только чудаков в халатах побольше, чем в прочих. И пожары случаются почаще, это уже огненным колдунам спасибо. Да, кстати, вы знаете, как пройти в Академию, господин инквизитор?

— Думаю, найду путь.

— Слушайте, это вам не порт Хельмара, здесь чревато спрашивать дорогу вот так у первого встречного. К тому же, Хельдерик поручил мне доставить вас в Академию, а значит, Финн будет вам провожатым.

— Чего-чего? — лоцман вынырнул из-за спины капитана. — Я что-то пропустил?

— Не делай вид, что не подслушивал и не знаешь, о чём идёт речь, пройдоха. Отведёшь нашего долговязого приятеля к воротам Академии. Это, — эльф извлёк из-за пазухи тот самый цилиндрик, — будет вашим пропуском, инквизитор. Церковь здесь хоть и не привечают, но всё же с ней считаются, зная, как тесно она связана с короной. И пусть за глаза маги говорят что угодно, но вас они проводят всюду и покажут всё, что попросите, от трапезных до отхожих мест. «Гуляка» будет ждать вас в порту ровно сутки. Если не вернётесь за это время, — эльф сделал паузу и улыбнулся. — В общем, не думаю, что нам придётся обдумывать этот вариант развития событий.

Причалив, с судна спустили мостик, и нога инквизитора впервые в жизни ступила на землю Закатного острова. Финн повёл его через порт, но в процессе решил, что неплохо бы промочить горло, ведь на «Морском гуляке», вопреки названию, действовал железный сухой закон, и в этом отношении Корваллан был беспощаден даже по отношению к самому себе. Увидев заведение под вывеской с намалёванным пузатым драконом, лоцман, недолго думая, принял решение забежать, «буквально на минуту».

Внутри трактир был плотно набит людьми. Трактирщика на месте не было — судя по выжидающему виду сидящих у стойки матросов, он отправился в погреб. И в самом деле, вскоре из-за дверцы вынырнула худощавая фигура с грузом бутылок на плече. Коротко стриженные русые волосы никак не скрывали острые уши трактирщика, а его щетина грозила через несколько дней превратиться в бороду.

— Ишь ты, и тут эльфы, — усмехнулся лоцман, приближаясь к бару. — Глядишь, выживут они нас из этих земель, господин Нокс. Придётся учиться жить в лесах, да лопухом от комарья отмахиваться. Трактирщик! А плесни-ка нам чего на свой вкус, чем обычно здесь потчуют.

— Коггенпортский эль, местное вино. — устало проговорил эльф.

Выдавив из себя улыбку, он придвинул матросам кружки, взял