— Чем обрадуешь, Алёша?

— Повязали.

— Взяли? Вот молодцы! — обрадовалась и одновременно удивилась Лиза. Догнали, выходит. Не ожидала от оперов такой прыти. — Без жертв?

— Слава богу! Из него жертву надо сделать.

— А говорили — Гордей тяжелый на подъём!

— Это не Гордей.

— А кто? — снова удивилась Лиза.

— Абрикос.

— Не знаю такого.

— Молодой подонок, шестёрка Гордея.

Лиза вышла из дома во двор. Оперативники втащили с улицы избитого парня с рыжими лохмами. Вот почему Абрикосом прозвали. Он смотрел зверем, руки сдавлены стальными браслетами. Оператор вёл видеосъёмку задержания. Гольберг продемонстрировал на камеру изъятый у задержанного пистолет.

— Пистолет ПМ. Из этого оружия задержанный Хорьков оказывал сопротивление работникам полиции. Им было произведено шесть выстрелов.

— Хорьков, где Гордей? — спросил Шматов, командир спецгруппы.

— Не знаю.

— Когда он ушёл? Мы знаем — он был здесь.

— Час назад ушёл. В город поехал.

— Куда конкретно?

— Он мне не докладывает.

— В машину его, — велел Шматов операм. Посмотрев на Лизу, сказал: — Это Абрикос, подручный Гордея, можно даже сказать — напарник.

— На безрыбье и рак рыба. Покручу его. Срок за незаконное ношение оружия и попытку убийства сотрудников полиции впаять ему проще пареной репы. Но мне Гордей нужен, и очень быстро.

— А кого он пытался убить? — усмехнулся Шматов.

— Вас.

— Ха-ха! На видеозаписи у нас этого нет. Одоева, ты же знаешь, судьи такую наживку не заглатывают… Только оружие на нём, и то, гад, скажет, что нашёл случайно в огороде. — Он обернулся к хозяйке дома: — А вы, гражданка, что смотрите на меня? Берите паспорт — и вперёд в машину!

— Меня за что? — очумела тётка.

— За преступную «малину».

— Какую «малину»? Ты что, дорогой? Сняли комнату у меня мужики — мне всё лишняя копейка, я ж пенсионерка.

— Не рассуждайте. В управлении во всём разберёмся.

Лиза разочарованно рвала листочки с куста смородины. Что же делать? Гордея она не взяла. Абрикос этот сопливый ей ни к чёрту не нужен…

— Ты едешь? — спросил нетерпеливо Шматов.

— Еду. Не останусь же!

По дороге Лиза комбинировала. Надо действовать! Действовать. Оглянувшись на задержанного Абрикоса, спросила сурово:

— Парень, мне нужен Гордей!

— И что? — дерзко осклабился Абрикос, за что получил от оперативника по загривку.

— Давай договоримся. Сдашь Гордея — я тебя отпускаю!

Абрикос презрительно скривился.

— Я тебе правду говорю, парень.

— С ментами не сотрудничаю.

— Козёл, — процедила Лиза, глянула на шофера: — Высади меня в районе заброшенных домов.

Уазик затих у череды пустых, с зияющими дырами оконных проёмов заброшенных аварийных пятиэтажек.

— Володьку возьми с собой, — посоветовал Лизе Шматов.

— Возьму. Район пустой, а я девушка хрупкая. Борьке Кулакову привет от меня!

— Передам, если увижу.

Высадив Лизу и оперативника Крошина, уазик умчался. В повисшей тишине Лиза и Крошин посмотрели друг на друга, вздохнули и пошли внутрь безжизненного микрорайона.

Крошин спецсредства в виде шлема и бронежилета оставил в машине, с собой взял только пистолет.

— Где Игошина с Измайловым брали? — спросила Лиза у Крошина.

— В следующем дворе они бросили машину. Измайлов скрылся в первом подъезде, а Игошин в третьем подъезде пятиэтажки напротив, — рассказывал Крошин, участвовавший в задержании преступников.

— Две пятиэтажки не могли перетряхнуть и найти проклятые сумки?

— Посмотрели — не нашли.

— Знаю я, как вы смотрите…

— Игошина вам сдали — его крутите.

— Представь, он не хочет рассказывать, куда спрятал сумку.

— Людей нет, Лизок, многоэтажки прочёсывать, — беспечно отозвался Крошин.

Подходя к дому, где отбивался Самойлов, отчётливо услышали хруст обваленной штукатурки под чьими-то ногами и грубые мужские голоса. Лиза предостерегающе подняла руку — к входу в первый подъезд они с Крошиным подобрались очень тихо.

— Кто там может быть? — прошептала Лиза.

— Бомжи или наркоманы.

Войдя в подъезд, они потихоньку стали подниматься по лестнице наверх. Крошин на всякий случай держал пистолет наготове.

На втором этаже из дверного проёма квартиры выходили два грязных, в пыли, мужика. Они остолбенели, столкнувшись нос к носу с Крошиным и Лизой. Первый из мужиков, высокий, мускулистый, держал пухлую спортивную сумку, тоже испачканную в штукатурной пыли. Он зыркнул на Крошина, увидел в его руке пистолет и мгновенно швырнул в Володю свою сумку.

— Менты! — рыкнул он подельнику, пятясь обратно.

Крошин отбил сумку, и она полетела вниз.

— Это Гордей! — сказал он Лизе и уже громко закричал: — Стой! Милиция!

Бандиты улепётывали что есть духу. Их топот гремел внутри квартиры, а потом совсем далеко.

Крошин, прижавшись к стене, выставляя вперёд пистолет, пошёл к дверному проёму.

— Володя, они убежали в другой подъезд — думаю, в квартире, в стене, есть пролом, — сказала Лиза. — Я вниз, за сумкой.

Крошин резво скакнул внутрь квартиры.

Лиза бегом спустилась вниз, подобрала сумку. Видимо, это одна из сумок, спрятанных Самойловым и Игошиным. Она была пухлая, но легкая, словно набитая скомканными газетами. Она нетерпеливо расстегнула замок-молнию. Так и есть — скомканные газеты. Вытряхнув газеты на бетонный пол, Лиза даже пробовала прощупать дно сумки. Что же здесь важного? Зачем сумки Ондатру?

Сверху грянули два пистолетных выстрела. Лиза вздрогнула. С улицы закричал человек. Одоева кинулась к выходу из подъезда, но затаилась — раненный в ногу Гордей лежал в пыли между домами и кряхтел. Его дружок скрылся в подъезде пятиэтажки напротив.

— Малофей, сука! Помоги! — заорал ему Гордей, но в ответ грянул сверху ещё один выстрел — пуля выбила ямку в земле.

— Лежать, Гордей! Ты арестован! — прокричал сверху Крошин.

Выглянув из-за сломанной двери подъезда, Лиза крикнула:

— Володя, спускайся, я держу его на прицеле!

Про себя она усмехнулась — знал бы Гордей, что целиться Лиза в настоящий момент может только своими игривыми глазками. Но Гордей этого не знал, он резко извернулся и вдруг выстрелил.