Когда я открываю входную дверь и выглядываю в темноту, кабанчик кружит вокруг меня, как маленький щенок, который просится на прогулку. Думаю, мне не помешает иметь рядом с собой Бога природы в качестве подкрепления, даже если я боюсь, что он находится здесь на довольно безосновательной стадии своего божественного цикла. Львиное Сердце тоже хочет отправиться со мной, но я хочу добраться до замка незаметно, поэтому считаю, что разумнее идти пешком, а не лететь.

– Оставайся здесь и жди меня! – шепчу я ему на ухо. – Ты мне понадобишься позже для поездки в Запретный Лес.

Не знаю, понимает он мои слова или нет, но мой шепот звучит достаточно многообещающе, чтобы он успокоился. Линдворм грустно провожает взглядом меня и поросенка, когда мы выходим на улицу в предрассветный час. Я закрываю входную дверь и с бешено колотящимся сердцем спускаюсь по заснеженным ступеням.

Никогда еще я не испытывала такого страха, как сегодня, и никогда не чувствовала себя насколько сильной. Одно и другое, скорее всего, взаимосвязано. Вчерашний день стал моим пробуждением.

Едва я выхожу из садовых ворот на улицу, как ощущаю, что за мной наблюдают – и не одна пара глаз, а несколько. Держу пари, у нашего дома расставлены разведчики, которые будут преследовать меня, когда я направлюсь в сторону города. Тем не менее, все равно продолжаю идти, обдумывая комбинацию секретных путей, которые смогут запутать моих наблюдателей.

Дорога тускло поблескивает, а снег тихо хрустит под моими ногами. Если не ошибаюсь, таинственные призрачные временные проходы, о которых мне рассказывал филин, могут сделать бесполезными любой скрытный маневр. Ни один волшебник не может последовать за мной в Царство призраков – там я смогла бы перемещаться совершенно незамеченной. К тому же, если я пойму, как работают эти коридоры, смогу существенно сократить себе путь. Остается только один вопрос: где начинается этот мифический коридор?

Я ищу на улице место, где тем вечером вернулась из призрачного прохода в реальность. Сани были недалеко от дома: я видела свет фонаря. Я брожу взад-вперед в поисках, которые ни к чему не приводят, разве что мои наблюдатели начинают думать, что я с раннего утра опрокинула в себя стаканчик-другой. Наконец поворачиваюсь к поросенку, который трусит рядом со мной. Должно быть, он вырос с тех пор как испортил мое пальто, потому что теперь кажется мне таким же крупным, как одна из охотничьих собак Випа.

– Я ищу проход в Царство призраков, – шепчу я. – Ты знаешь, где его найти?

Поросенок тотчас галопом устремляется по улице, а я бегу следом, чтобы не потерять его из виду. И дико разочаровываюсь, когда подхожу к бесполезному животному и вижу, что кабанчик обнаружил на дороге кучу мерзлого конского помета и радостно поглощает его.

– Ты разочаровываешь меня, божественный утилизатор мусора, – бормочу я, но в этот момент чувствую легкий ветерок, касающийся моего лица. В нем – нотки ароматов, которые не вписываются в окружающую действительность. Это подсказка: потому что, если призрачный коридор времени ведет в далекие края, то ароматы, возможно, исходят оттуда. Я с надеждой обнюхиваю окрестности, чтобы понять происхождение запахов, и постепенно двигаюсь по улице, пока не натыкаюсь в центре проезжей части на что-то, что кажется невидимым ходом в иные миры.

В отличие от лазейки в снежном буке, в этом проходе есть что-то заманчивое, волнующее. В прошлый раз это притяжение, должно быть, и заставило меня ускользнуть в призрачный коридор времени, даже не осознавая этого. На этот раз я совершенно сознательно шагаю через щель в неизвестность, рассчитывая на все что угодно – только не на то, чтобы оказаться в темноте. Но вместо того чтобы, как в прошлый раз, попасть в заснеженный еловый лес, я внезапно понимаю, что застряла в черной комнате.

Мой зеленый поросенок остался в реальном мире вместе с кучей конского навоза: я могу разглядеть его очертания, когда бросаю взгляд через плечо. Некоторое время я стою там, с одной стороны – радуясь, что смогла найти проход, а с другой – напуганная тем, что не могу сдвинуться с места. И только когда мой нос ощущает соблазнительный аромат свежеиспеченных кренделей, заклятие рассеивается. Моим ногам хочется нестись туда, откуда исходит этот аромат, и я делаю три шага в том направлении. Как только начинаю двигаться, непроницаемая чернота коридора меняется: я внезапно чувствую окружившие меня самые разнообразные запахи, шумы и температуры, и едва направляю свою волю на одно из этих явлений, как возникает выход.

Я задумываюсь: там, откуда тянется запах свежих кренделей и исходит аромат булочек с корицей и с изюмом, находится пекарня. В городе их несколько, и если этот коридор ведет в одну из них, я окажусь вблизи королевского замка.

Я хочу сначала осторожно осмотреть проход, который источает лакомый аромат кренделей, прежде чем использовать его, но – когда делаю в этом направлении еще один шаг, – внезапно возвращаюсь в реальность и оказываюсь посреди торгового зала пекарни. Трое покупателей уже ждут своей очереди в столь ранний час: горничные и слуги, которые пришли сюда задолго до рассвета, чтобы потом добавить на поднос с завтраком своих господ ароматную свежую выпечку.

– Становись в конец очереди! – кричит мне та, что стоит первой, очевидно полагая, что я хочу влезть в очередь перед ней. – Не понимаю, Фарнфли, с чего это ты решила, что заслуживаешь особого отношения!

Я озадаченно перемещаюсь в конец очереди, одновременно с этим отмечая про себя три вещи.

Во-первых, я оказываюсь в пекарне, в которую обычно никогда не захожу, потому что мой отец поссорился с женщиной, которая печет здесь хлеб. Они поругались на почве благотворительной акции «Хлеб вместо пирогов», которую всегда публично высмеивал мой отец.

Во-вторых, понимаю, что никто в очереди не удивляется моему внезапному появлению. Значит, у всех присутствующих есть правдоподобное объяснение моему появлению, как оно было у возницы, когда мы прошли сквозь призрачный временной коридор. Только женщина-пекарь настороженно смотрит на меня, словно подозревая неладное.

В-третьих, вспоминаю, что пекарня, которую я годами обходила стороной, находится в Кривом переулке, на полпути к Замковой горе. Выйдя из магазина, я могла бы уже минут через десять быть у Випа. Но вместо этого начинаю рыться в уцелевших карманах пальто, пытаясь найти завалявшиеся там монеты. Знаю, сейчас не самое подходящее для этого время, но я готова заложить свое обручальное кольцо за один кусок плетенки, половину которой пекарша как раз в этот момент упаковывает для очередной покупательницы. Выпечка соблазнительно пахнет миндалем и ванильным заварным кремом, а я голодна. Сказочно голодна.

Кроме того, я вижу смысл в том, чтобы установить дружеские отношения с пекаршей, поскольку, вероятно, буду чаще заходить в ее магазин, – теперь когда знаю, что здесь находится вход в Царство призраков. Мои пальцы натыкаются на несколько монет в нагрудном кармане. Поэтому, когда спустя недолгое время подходит моя очередь, я кладу свои медяки на прилавок и спрашиваю: