Посмотри, как путешествие пошло на пользу Оушен! Она стала настоящей морячкой, его русалочка. Он сильно недооценивал свою дочь, ведь сейчас она поддерживает его не меньше, чем он ее.

Они доходят до хостела без приключений, нажимают кнопку на воротах. В номере он сажает Оушен в ванну, выдает ей мыло и мочалку, велит хорошенько потереть себя. Следом приходит очередь Сюзи — он и собаку после ванны заворачивает в полотенце.

Обе забираются в кровать и через секунду уже спят.

Удостоверившись, что все спокойно, Гэвин тоже встает под душ, но как только поток воды касается его головы, внутри открываются невидимые шлюзы: вода смешивается со слезами, остановить которые невозможно. Гэвин рыдает, не сдерживая слез: по жене и погибшему сыну, по своей испорченной жизни. Все начиналось так радужно, а нынче кто он? Отшельник, беглец…

Так приятно хорошенько прореветься, он так ждал момента, когда сможет остаться в одиночестве. Дверь в ванную заперта, шум воды заглушает рыдания, и его тело содрогается в конвульсиях, как будто он только что похоронил кого-то. Половина жизни прошла, ее уже не вернуть. Он представляет, как отец Фиби бил ее, малышку, снова видит перед глазами девочку с мотыльком на руке. Она сказала ему «Mira!» — «Смотри!» и он, смахивая с лица слезы, шепчет:

— Господи, помоги мне!

Глава 15

ХЕТСЕМАНИ

Наплакавшись, с красными глазами и горящими веками, но чистый, Гэвин ложится в постель, и тут воспоминания накрывают его тяжелой волной.

В тот день сильный дождь шел без остановки с четырех до шести вечера. Барабанил что есть силы так громко, что в его шуме тонули остальные звуки. Как будто в мире случилось короткое замыкание, — так бывало иногда в детстве, когда черно-белый экран телевизора сходил с ума и шел полосами и волнами. От этих безумных, мельтешащих фигур ему всегда становилось страшно.

Из окна офиса он наблюдал, как пешеходы перебегают улицу, пытаясь закрыться от дождя зонтиками, как ветер легко вырывает зонты из рук, выворачивает их наизнанку. Вода хлестала из сточных труб, переполняла канавы, и, когда дождь прекратился, Гэвин сразу поехал домой, чтобы проверить, все ли в порядке, — в последние годы в сезон дождей их частенько подтопляло. На соседнем холме строился новый жилой квартал, строители первым делом вырубили лес, и теперь на их район, расположенный у подножия холма, уже не защищенного растительностью, текли целые реки.

Так вот, он приехал домой и увидел, что подъездная дорожка уже залита водой, и тогда он вооружился шваброй и вымел воду в сточный люк. Что еще он мог сделать? Такое уже случалось, и не раз. К кому он мог обратиться? С кем воевать? Со строительной компанией? С государством? На Тринидаде нет законов, регулирующих частную застройку.

В восемь вечера дождь начался снова. Клэр накормила Оушен картофельной запеканкой и печеными бобами, переодела в пижамку и отправила в гостиную смотреть мультики. Маленький Александр мирно спал под москитной сеткой в своей колыбели. Спальня малыша находилась в задней части дома, дверь была полуоткрыта. Они хотели вместе провести тихий вечер, а тут этот дождь. Жозефина тоже жила с ними тогда, в комнате за кухней. Она была у себя, смотрела телевизор. Сюзи лежала под столом, тихонько повизгивая из-за дождя. В углу гостиной стояла увешанная подмигивающими гирляндами елка, под ней ждали своего часа красиво обернутые подарки.

Часы отстукивали время, а дождь все усиливался, и ближе к ночи с неба лились уже сплошные водные потоки. Гэвин всерьез заволновался. Двор ушел под воду, канализационный люк у задней двери был полон взбаламученной коричневой жижи. Позвонил обеспокоенный сосед — его участок располагался еще ближе к подножию холма, теперь абсолютно голого.

— Мы прямо как подсадные утки, — сказал ему Гэвин. — Вы как там, держитесь?

— Да ужас просто! В саду целый пруд налило.

Черт. С этим дождем не расслабишься. Гэвин надел сапоги, вышел на крыльцо и осмотрелся. В небе гремели грозовые раскаты, за стеной по улице нестройно шли солдаты, что-то орали друг другу. Тринидадцы живут от одного дождевого сезона к другому. Каждый год с июня по декабрь льет и льет. Каждый год он перезванивается с соседями, смотрит в небо, но в последнее время стало особенно неспокойно. «Без паники! — велел себе Гэвин. — Успокойся. Подумаешь, обычный дождь».

Он надел плащ и, прихватив из кухни табуретку, вышел во двор. Прошлепав по сплошным лужам до стены, взгромоздился на табурет, чтобы посмотреть, что творится на улице. Боже милостивый! Потоки коричневой воды мчались вниз по склонам холма, ударялись в стену соседа, веером отскакивали на дорогу. Перед его собственными воротами улица превратилась в мутную, разбухшую реку. Реку, которая поднималась все выше, напирая на окружавшие его сад тонкие стены.

Он спрыгнул в лужу, вернулся в дом, налил себе рюмку рома. Выпил залпом, налил еще одну, снова опрокинул в горло. Клэр, внешне спокойная, сосредоточенная, сидела на диване с Оушен, игнорируя то, что творится за стенами дома. Вдруг порывисто встала, пошла в комнату Александра, вернулась и села обратно на диван.

— Он так мирно спит. Давай не будем его будить, — сказала она.

Гэвин чувствовал, что жена взвешивает в голове ситуацию, обдумывает, не пора ли начинать паниковать. Но Клэр всегда была уверена, что Бог на ее стороне и что ни с ней, ни с ее близкими ничего плохого не случится. До той ночи, действительно, ее жизнь была на удивление спокойна и счастлива.

А вот Гэвин успокоиться не мог, его паника нарастала с каждой минутой: снаружи начинался настоящий потоп. В то время как Клэр спокойно сидела на диване, держа дочь за руку, он то и дело выбегал на крыльцо, глядел в рыдающее небо. Снова зазвонил телефон.

— Черт, друг, что скажешь? — с тревогой спросил Джереми, сосед из дома напротив. — Папаша нервничает, что делать будем? — С ним жил его больной артритом слепой отец.

Гэвин чуть было не предложил опуститься на колени и помолиться.

Телефонные звонки раздавались теперь каждые пять минут: соседи пытались выяснить друг у друга, как лучше поступить. В конце концов Гэвин не выдержал:

— Милая, давай я позвоню Клайву! Пусть вывезет вас отсюда. Тебя, Жозефину, детишек. Его джип сможет пройти и не по такой воде.

— А ты что, собираешься остаться здесь?

— Да, но со мной все будет в порядке, не волнуйся.

Клэр поджала губы и отрицательно покачала головой.

— Ну ладно, тогда я залезу на крышу, посмотрю, что делается вокруг. А ты все-таки возьми Александра на руки.