— Гостей ждете? — у барыги брань горло заклинила. Он оглянулся на дверь в дом, взялся за калитку, выдавив Задрыгу со двора с руганью, сам следом вышел и тихо сказал:

— Через два часа, в горсаду, у лесной избушки буду! — и снова взорвался руганью.

— А кто у тебя? — спросила Капка тихо, зная, что встреча законникам назначалась в доме.

— Свои. Но не стоит так много гостей сразу, — ответил тихой скороговоркой и закрыл калитку.

Капка вернулась к кентам, рассказала о встрече с барыгой. Предложила отказаться от него, выйти на других.

— Стоило бы взглянуть, кто нас застопорить хотел? Что за свои? — высказался Глыба. И велев Капке проследить за стариком, все же настоял на своем и пошел в горсад.

Капка, едва фартовые смешались с прохожими, подошла к двоим мужикам, разговорившимся на дороге, постояла возле них, потом подсела на скамейку к бабам. И все это время внимательно следила за калиткой барыги.

Оттуда суетливо вышел мужик. Не оглядевшись, он торопливо свернул за дом барыги, потом на боковую улицу й словно провалился, исчез из вида.

Капка вернулась к дому барыги. Она что-то проглядела: Калитка уже была закрыта на замок снаружи. Значит, хозяин ушел. И девчонка приуныла.

Правда, фартовые показали ей кратчайший путь к горсаду, но где искать там лесную избушку?

Капка перелезла через ограду горсада. Поленилась обходить. И плелась по аллее, глядя по сторонам.

Лесная избушка… Но кого здесь о ней спросишь, если в горсаду ни души, а Задрыга здесь впервые.

Она оглядывает пустые скамейки, лодки, беседки, сдерживает урчащий живот, расходившийся не ко времени, ругая себя за тарелку слив, какие проглотила с самого утра. Теперь вот желудок взвыл не своим голосом.

— Конечно, кто про меня вспомнит, что хавать надо? Целый день не жравши! — с тоской вспомнила Капка. И вдруг резкая боль в животе остановила девчонку.

Задрыга сворачивает к кусту, но в это время на аллее показалась влюбленная пара.

Девчонка прикусила губу, решила переждать их. Но парень с девушкой облюбовали соседнюю скамейку, и Капка поняла, что уйдут они не скоро.

Она пошла напролом через кусты, подальше от глаз, в глубь горсада, где можно будет избавиться от боли в животе и спокойно дождаться кентов на выходе из горсада.

Задрыга прет буром. И вдруг видит троих мужиков, распивающих под кустом бутылку водки.

Они не обратили внимания на Задрыгу. А та, чуть не плача, обругала их про себя последними словами.

Увидев перед собой что-то вроде врытого шалаша — пустующего и одинокого, кинулась к нему со всех ног. Капка даже не огляделась. Не прислушалась. Осторожность потеряв, помнила лишь о боли, сводившей судорогой тело. И вдруг услышала отчетливое:

— Нашла место, сволочь! Иль до туалета донести не могла, скотина!

Задрыга оглянулась. Из просторного, темного угла шалаша на нее бранился кто-то, шелестя листьями, ветками, травой.

Капка встала не спеша, решив досадить обитателю, какого приняла за бездомного пьяницу. Но тот зашипел громко, зло:

— Да проваливай отсюда живее, вонючка проклятая!

— Тише! Идут! — услышала Капка второй голос и поневоле сжалась в привычный комок. До ее слуха долетел звук приближающихся шагов. Выглянув, она увидела Глыбу и Пижона.

Капка выскочила из шалаша и, оглянувшись на законников, трижды прокричала голосом совы.

Фартовые насторожились.

Капка приметила, как мигом отрезвев, выскочили на аллею трое собутыльников. Двое — из шалаша, какой и называли лесным домом.

Капка поняла все и без слов

Обоих законников ее малины решили взять на гоп-стоп налетчики и стопорилы города.

— Не трепыхайтесь, кенты! — взяли в кольцо мигом и сужали круг.

— Тряхнетесь сами иль помочь? — осклабился рыжий здоровяк, подойдя ближе других к Глыбе.

— Кайфовый маскарад! — дернул законника за кофту Тот, подождав, пока другие подойдут ближе, подцепил рыжего кулаком в подбородок.

— Эй, кореши! Фартовые наших трамбуют! Гастролеры. На ростовских наезжать вздумали? — бросилась на законников шпана.

Пижон двинул в висок здоровенного, лысого парнягу. Тот пошатнулся, но устоял на ногах, выхватил из-за пояса нож.

Пижону явно мешал саквояж. Задрыга видела, как трудно ему отмахиваться одной рукой, и ждала удобный момент. Но… За ним следила не одна Капка.

Глыба, одетый в бабье, отмахивался с трудом. Он явно не был готов к такой встрече. Парик наезжал ему на глаза, юбка трещала по всем швам. Кофта расстегнулась, обнажив волосатую грудь, на какой смешно топорщился набитый ватой лифчик.

— Мажь гастроль! — вопил очухавшийся рыжий.

— Вломи паскудам! — сверкнули ножи в руках Шпаны.

— Ну, суки, держись! — вырвал из-за пояса юбки свой нож Глыба и, коротко взмахнув им, распустил живот рыжему. Тот свалился под ноги дерущихся.

Кто-то задел руку Пижона. И из нее струилась кровь. Капка, улучив миг, когда шпана отвлеклась на стоны рыжего, вырвала саквояж из рук Пижона.

За нею бросился лысый. Задрыга побежала к ограде. Мужик за нею. Капка внезапно отскочила в сторону, чувствуя, что расстояние сократилось до опасного. Тяжеленный саквояж тянул к земле, мешал бежать. Девчонка кинулась под ноги лысого. Тот споткнулся, упал плашмя. Капка ударила ему по горлу ребром ладони. Оглянувшись на дерущихся, увидела, как к ним из глубины горсада спешит милиция.

— Кенты! Лягавые! — крикнула Задрыга и, мигом перемахнув через забор, выскочила из горсада.

Следом за нею Глыба и Пижон свалились на тротуар. И не обращая внимания на взгляды прохожих, торопились уйти поскорее и подальше от злополучного места.

Глыба быстро и привычно поправил на ходу парик, застегнул кофту, остановив первое такси, сел с Капкой на заднее

сиденье, поторопил Пижона. Тот успел увидеть милиционера, перемахнувшего забор горсада. Но заметить такси тот не успел.

В этот же день малина Шакала сменила хазу. О случившемся пахану рассказали сразу. И тот в эту же ночь разыскал всех, кто застопорил законников в горсаду.

На глухом пустыре вдали от городского шума собрались фартовые Ростова на разборку. Городская шпана уже не впервой трясла законников, и потому они вздумали навсегда отучить ее от наскоков.

— Кто дал наколку вам? — спросил шпану Шакал. Но налетчики не ответили.

— Вкинь им, Пика! — кивнул Шакал пахану шпаны Ростова. Тот медлил. Но почувствовав на себе тяжелые взгляды законников, подозвал сявок. Велел разжечь костерок. Достал веревки. И начал вязать петли.

— Колитесь, падлы! Сами вякайте, кто подбил вас, кто уломал на фартовых хвост поднять? — проверил прочность петель.