* * *

Арреми вышла к ним сонная и не сразу поняла, чего от нее хотят два весьма возбужденных лорда.

– Леди Блэйтин! Спасайте Академию! Еще чуть-чуть, и там камня на камне не останется! – причитал лорд Арролл, одновременно стреляя глазами в слишком свободный вырез халата.

– Милорд Рангарр ведет себя слишком авторитарно, – дипломатично вздыхал Дирран, – боюсь, это скажется на личных отношениях, моих и Варвары, – коварно давил на больную мозоль молодой дракон.

– Подождите, лорды, я ничего не понимаю! Что произошло? – притопнула ногой Арреми, оправдывая свой огненный темперамент, который считала давно угасшим.

– Какая женщина! – восхитился Арролл целуя кончики пальцев.

– Дед, прекрати! – возмутился внук и коротко пересказал девушке историю с письмом.

– Теперь милорд Рангарр ежевечерне истязает себя в спортзале и ежедневно мучает уцелевших сотрудников Академии. Все, кто мог, сбежали в отпуск, но скоро приедут абитуриенты…

Арреми вздохнула и потерла занывший висок:

– Я все понимаю, милорды, но есть некоторые трудности…

Арролл собрался ее уверить, что все трудности разрешимы, но девушка вскинула руку, прося не перебивать ее, и серебряный замолчал.

– Лекарь Академии прописал мне длительное лечение и восстановление именно здесь. К тому же, милорд ректор не знает, что я и Тень одно лицо.

– Мы так и поняли, – сдержанно кивнул Дирран.

– Третья сложность: я не долечу до Академии. Слишком слабые крылья.

– С этим мы поможем, – серьезно ответил молодой дракон. – Если не хотите улетать отсюда, напишите хотя бы несколько строк милорду, он… в панике! Никогда не думал, что главу Академии можно довести до такого состояния.

Арреми задумалась. Возвращаться в Академию не хотелось. Здесь она обрела какой-то внутренний покой, которого ей не хватало там. Стоило ли рушить с трудом найденное равновесие? Пока девушка размышляла, драконы нервничали. Лорд Арролл не выдержал: принялся крутить брелоки на цепочке для часов. Одна подвеска была очень хорошо знакома Арреми: «слеза дракона» в изящном обрамлении. Эта капелька решила вопрос в пользу Академии: здесь в горах невозможно отыскать молчаливого ювелира, способного изготовить мужские украшения.

– Милорды, я согласна вернуться в Академию при некоторых условиях…

Через два часа лорд Арролл мерно махал крыльями, бурча себе под нос. Дирран летел молча. На его спине дремала Арреми, а деду достался багаж девушки. В Академию они прилетели в сумерках. Опустились на заднем дворе и крадучись добрались до женского общежития. Камешек в окно Варвары Дирран закинул сам. Девушка еще не спала и выглянула довольно быстро, а увидев, кто стоит рядом с серебряным, пулей слетела по лестнице.

Дело осталось за малым: с помощью домовых Арреми вернулась в общежитие, в свою комнату. Только окна теперь закрывали плотные занавески, а лорд Арролл отправился в столовую, чтобы выпросить пару порций ужина, для утомленных драконов.

Стоило девушке войти в комнату, как перед ней появился знакомый домовой и с облегчением хлопнул на стол целую стопку писем:

– Вот, леди, корреспонденция! – радостно объявил он и пропал.

Леди Блэйтин не спешила. Почему-то ей казалось, что именно так – правильно. Она умылась с дороги, надела уютное домашнее платье и попросила ворчащего домовенка разобрать багаж. Мешочек со «слезами», девушка спрятала в нижний ящик стола, потом села в кресло, поставила рядом кружку горячего какао, принесенного Варей, и принялась бережно вскрывать конверты.

Приглашение в зал. Еще одно приглашение. Еще одно. В последнем письме был поток слов. Отчаяние, тоска, предположения, куда могла пропасть Тень. Даже читать это было больно. Арреми всхлипывала некоторое время, потом взяла бумагу, перо и …нарисовала сердечко! Глупое-глупое сердечко! А рядом еще одно.

Когда-то у маленькой драконицы был блокнот в красивой обложке, который она покрывала сердечками, инициалами, бальными платьями и прочими полудетскими милостями. Теперь она рисовала те же рисунки, пытаясь выразить то, что бушевало в ней. Закончив сплетать сердечки, ладони, крылышки и цветы, Арреми написала внизу страницы:

– Завтра вечером в зале.

И запечатала конверт! Домовой отнес его немедля, а пережившая эмоциональную бурю девушка упала в кровать и уснула сном младенца.

Ректор ворвался в свой кабинет, как в покоренную крепость. Швырнул в угол трость, рывком развязал шейный платок и упал в кресло, прикрыв глаза. Высокая комиссия улетела. Драконы из королевской инспекции нашли Академию в отличном состоянии, похвалили ректора и продлили особое финансирование еще на год.

Оценить результаты сверхположительно помог хитрец Арролл: он появился, когда высокие лорды уже недовольно хмурили высокие лбы и предложил драконам ознакомиться с видами Академии годичной давности. Увидев на кристалле развалины, тощих оборванных студентов и грязные аудитории с выбитыми стеклами, комиссия восхитилась небывалым порядком и пообещала ходатайствовать перед советом кланов о повышении жалования преподавателям.

Посидев несколько минут, ректор открыл глаза и бросил привычно-тоскливый взгляд туда, где лежала уже целая стопка конвертов, надписанная «Для леди Тень». Вместо рыхлой груды лежал один-единственный бумажный квадратик василькового цвета! Замирая от волнения, дракон взял письмо, открыл и некоторое время в полном недоумении разглядывал нехитрые девчоночьи рисунки. А потом увидел приписку и широко улыбнулся! Она здесь, его Тень! Она придет!

Настроение сразу переменилось. Мужчина начал лихорадочно перебирать бумаги, чтобы изменить планы на следующий день. С утра нужно навестить ювелира, наверное, есть что-то готовое, хотя бы лента для волос… Потом слетать за цветами, купить в лучшей кондитерской города корзинку крохотных пирожных, которые называются «поцелуй влюбленных»…

О, если бы кто сказал суровому скальному дракону еще год назад, что он будет разбираться в традиционных любовных подарках, мечтать о свадьбе, о совместном будущем с женщиной, о которой не знает почти ничего и в то же время знает так много! Он бы рассмеялся «провидцу» в лицо! А теперь сам чувствует, как кипит его кровь при взгляде на плавные линии наивных рисунков.

Остаток ночи дракон летал. Пожалел башню, иначе разнес бы ее на кусочки в приступе любовной лихорадки. На рассвете вернулся в свои комнаты, посетил купальню, выбрал строгий серый камзол, белоснежную рубашку, прихватил трость, в которой был спрятан клинок и двинулся в город – к мастеру.

Ювелир его словно ждал: сразу, как увидел, нырнул в стол и вынул широкую плоскую коробку:

– Пока готово только это, милорд, остальные украшения требуют больше времени.

Дракон бережно подцепил маленький замочек, откинул крышку и замер, любуясь совершенным творением мастера. На белом атласе подкладки лежала жемчужно-серая лента. Ровно посередине ее перехватывала тяжелая серебряная брошь – букетик чертополоха из пяти цветков. Каплевидные пепельные жемчужины красиво чередовались с крупными «слезами». Мелкие камушки играли «росой» на черненых листьях. Концы ленты утяжеляли букетики поменьше – из трех цветков. Зато с них свисали подвески из «драконьих слез», дополненные малюсенькими бубенчиками. Такое украшение само по себе заменит любую диадему!