активизировалась деятельность западногерманской разведки и её агентуры. В директиве «Генеральное задание всем» она открыто ориентировала своих агентов на возможность возникновения войны и заранее давала им на этот случай необходимые указания. В ГДР стали распространяться листовки, имевшие целью вызвать недоверие части населения к политике СЕПГ и создать видимость существования в ГДР «движения сопротивления». Сманивание и вербовка подрывными центрами специалистов принимали всё более широкие масштабы.

Диверсии и провокации следовали одна за другой. Особенно заметно они возросли в столице ГДР. 7 августа 1961 г. была сделана попытка поджечь берлинские бойни с целью дезорганизовать снабжение населения города мясом и вызвать его недовольство. Через четыре дня был организован взрыв в университете им. А. Гумбольдта, чтобы спровоцировать студенческие беспорядки. В тот же день «Рейнише меркур», стремясь подготовить западную общественность к возможным «неприятностям», писала, что ГДР является «опасностью для мира» и подобно «котлу, находящемуся под большим давлением пара», может взорваться в любой момент, давая понять, что пора перейти к действиям.

Такие же подстрекательские материалы как по команде появились в «Ди резерве», «Ди бундесвер», «Визир» и многих других западногерманских изданиях. В них отмечалось, что в случае «народных волнений» в ГДР необходимо «помочь братьям и сёстрам в Средней Германии». При этом подчёркивалось, что оснащённый современной техникой бундесвер может успешно выполнить такую задачу. А комментатор шпрингеровской газеты «Ди вельт» Церер открыто выражал уверенность, что вступление западногерманской армии в ГДР вряд ли будет с военной точки зрения опасной прогулкой.

После встречи с Кеннеди Хрущёв по согласованию с руководителем ГДР Вальтером Ульбрихтом решил установить на границе Восточного и Западного Берлина лёгкие защитные сооружения. Инициатива постройки бетонной стены принадлежала «германским товарищам».

И вот в ночь с 12 на 13 августа на границе с Западным Берлином был установлен строгий пограничный режим и устроены лёгкие защитные сооружения, в том числе и колючая проволока. Охраняли их пограничники ГДР. Возведение защитных сооружений формально было внутренним делом ГДР и не давало повода для иностранного вмешательства. Однако президент Кеннеди отдал приказ о призыве в США 250 тысяч резервистов в армию и флот. В выступлении по телевидению Кеннеди объявил о своей готовности воевать за Западный Берлин. «Мы стремимся к миру, но мы никогда не капитулируем… В Западном Берлине сейчас проверяется западная решимость и неприступность… Мы никогда не позволим коммунистам изгнать нас из Берлина, ни миром, ни силой… Три раза за мою жизнь наша страна и Европа втягивались в тяжёлые войны… Если война начнется, то она начнется в Москве, а не в Берлине. Выбор между войной и миром делают они, а не мы. Советский Союз втянул нас в кризис… Это они отказались от заключения мира с единой Германией в нарушение международных законов и соглашений».

Американцы направили в Западный Берлин дополнительный контингент войск – 1,5 тысячи мотопехоты. Хрущёв приказал нашим генералам пропустить американцев.

27 октября 1961 г. американские военные решили устроить провокацию на границе и снести с помощью бульдозеров защитные ограждения в районе Фридрихштрассе между британским и советским секторами. Наша разведка вовремя доложила об американском плане командованию ГСВГ.

Поначалу действия развивались в соответствии с планом, разработанным в штабе генерала Клея. К КП у Бранденбургских ворот двигались три джипа с военными и штатскими лицами, за ними шли мощные бульдозеры и замыкали шествие 10 танков М-48 с закрытыми люками и расчехленными орудиями. Советское командование разместило в переулках в этом районе до батальона пехоты и до полка советских танков. После того как джипы беспрепятственно проехали КП, были заведены моторы наших танков, и они стали выходить из переулков навстречу бульдозерам. Мало того, в переулках были расположены передвижные радиоустановки, транслировавшие на полную громкость рев танковых дизелей. У янки создавалось впечатление, что за домами скрыты ещё сотни танков.

Бульдозеры остановились на западной территории, не достигнув разграничительной линии. Советские танки тоже остановились. Джипы, пометавшись в тылу наших танков, развернулись и возвратились в Западный Берлин. Танки, американские и советские, остались на местах. Противостояние продолжалось практически всю ночь. Затем по команде из Москвы наши танки развернулись и ушли назад, в переулки. Минут через 20−30 американские танки и бульдозеры также ушли.

Руководители ФРГ пытались уговорить президента Кеннеди прибегнуть к ядерному шантажу СССР. Кеннеди заявил послу ФРГ, а также канцлеру Аденауэру, что гарантия трёх западных держав в Берлине «кончается у стены».

Ситуация в руководстве США хорошо описана одним из разработчиков плана ядерной войны Дэниелем Эллсбергом:

«Так или иначе, с точки зрения обычных видов вооружения вопроса не было: НАТО не могло защитить Берлин. Помимо того, что он находился в центре Восточной Германии и был окружён советскими частями, эти части считались лучшими в советской армии. Рядом с Берлином стояли 22 советские дивизии, в основном танковые, их было намного больше, чем мы могли перебросить туда. А если рассматривать ядерное столкновение на европейском театре военных действий, то и здесь Советы имели значительное преимущество в тактическом оружии. У нас не было возможности для эффективного военного противостояния.

Если у нас и был какой-то план реагирования на ввод хотя бы одной советской дивизии в Западный Берлин, то я никогда не слышал о нём. Когда дело доходило до такой чрезвычайной ситуации, то, на мой взгляд, никто не хотел даже думать о ней. Единственное, о чём мы задумывались, была возможность повторения того, что Советы сделали в 1948 г., – блокады города руками восточных немцев, однако на этот раз блокады не только на земле, но и в воздухе. Не допустить такого развития событий можно было лишь угрозой начала ядерной войны.

Конечно, мы предприняли ряд шагов в этом направлении. За чрезвычайное планирование в Пентагоне в ситуации с Берлинским кризисом отвечал Пол Нитце. Планы предполагали отправить небольшое американское подразделение (поначалу очень небольшое – всего пару взводов или экипажей) и попробовать прорвать блокаду. Если его остановят, мы должны были отправить батальон. Если и ему не удастся прорваться, мы могли отправить бригаду или полк. На этом, однако, предложения, которые я видел, заканчивались.

Здесь мы упираемся в эйзенхауэровское определение “всеобщей войны”. В середине 1961 г. единственным планом, который имелся у Пентагона на случай крупного столкновения с советскими вооружёнными силами, был оставшийся после Эйзенхауэра план ядерного удара по Советскому Союзу всеми силами и средствами. Розуэлл Гилпатрик говорил мне, что они с Макнамарой собираются в случае такого кризиса отказаться от старых планов и создать новые. Однако какой была ситуация на самом деле? Натовские планы просто не предусматривали – в силу характера альянса и существовавших реалий – наступательных операций на