к его вратам не подпустили бы, но несколько доверенных слуг моей матери часто меня навещали, приносили подарки от неё и передавали письма. В последнем письме, она писала что считает, что её хотят убить. Она просила, что если это случится, если её поверенный сообщит об этом, мне и моей семье нужно уезжать из султаната. Мы не успели. Янычары отца ворвались в наш дом. Они убили всех. В тот день, я получил этот шрам.

Хасан резким движением закатал рукав на правой руке и показал мне страшный шрам, тянущийся от предплечья до плеча. Он уже давно зажил, но всё также оставался ужасающим. Удивительно, как он не погиб от кровопотери после такой раны. Не иначе как чудом выжил.

— Почему ты решил, что именно он это сделал? Почему решил, что он отдал приказ? — спросил я у Хасана, когда тот закатал рукав обратно. — В любом дворце полно ядовитых змей, способных на предательство. Они прикрывают это верностью, но не спрашивают у сюзерена разрешения. Ты не думал об этом?

— Думал, — кивнул Хасан. — В тот день, я и правда посчитал, что отец ни при чём. А затем, меня стали искать. Мои портреты появились на всех улицах в каждом из городов и аулов султаната. Стражи ходили по улицам и кричали о том что лично султан назначил за мою голову награду. И тогда я понял, что это сделал он. Никто не смеет говорить от имени султана без его на то разрешения. Наказание за такое только одно — смерть. Я поклялся, что убью отца. Потому-то и стал наёмником, заработал репутацию и собрал собственное войско. Только вот, идти с таким войском против отца всё равно что самолично лечь в могилу.

— Какой твой отец? — спросил я у Хасана. — Расскажи о нём самом.

— Я почти его не знаю. В письмах, моя мать уверяла меня, что он добр и примет меня когда-то, но видимо, она ошибалась. Ничего больше о нём я не знаю, только то что говорят люди. Пару раз я перехватывал его людей, крал документы что должны были попасть к нему на стол, всё ради того чтобы узнать о нём побольше, узнать его слабости. Однако, в документах ничего ценного не было, а его люди предпочитали умереть, чем рассказать хоть что-то. Трижды его люди откусывали себе языки, не желая открывать мне его тайны.

— И что же говорят простые люди о нём?

— Говорят, что он воспитывался в старой вере к великому Алману. Это тёмный и жестокий бог, потому я склонен верить, что это правда. Его вера темна, но своих последователей он любит, особенно если те жестоки и беспощадны как и он сам.

Вот как значит. Ну и противники мне попадаются. Один краше другого. Первый начал поклоняться паучихе Ллос, которая кстати всё ещё жива и наверняка будет вставлять мне и Абиссе палки в колеса. Второй исповедует любовь к тёмному и жестокому богу, готовится к войне против моих новых союзников, а также убил приёмную семью моего нового вассала. Всё как всегда.

— Завтра ты примешь клятву верности, прилюдно, — произнёс я, поднимая взгляд на своего гостя. — Ты станешь моим вассалом, а я твоим сюзереном. Твои люди станут гражданами империи и станут получать жалование, как и положено солдатам моей армии. Деньги с контракта оставьте себе. Пусть он и не вышел, но я ценю верных мне людей и не скуплюсь на их содержание. Другим главам наёмников передай, что я готов и их принять, если они делом докажут свою верность. Ты это сделал и награду получишь, они же, пока что не проявили себя в достаточной мере.

— Я понял, мой господин, — встав с кресла, Хасан поклонился мне до пояса. — Могу я спросить вас?

— О чём?

— Как именно им проявить себя? Понимаю, что умные вассалы должны проявлять инициативу, но мне вы подсказку дали и я в полной мере смог её реализовать. Прошу, дайте и им подсказку.

— Хорошо. Пусть добудут мне все возможные сведения о боге, что некогда покровительствовал Гулмараду. Если их вклад в поисках будет весомым, я награжу их, как и тебя.

Глава 19

Территория южных королевств близ города-государства Галмурад, пустыня Арихаб

К моему большому удивлению, долго ждать результатов поисков от наёмников не пришлось. Его вообще ждать не пришлось, потому как они знали где спрятано то, что я ищу. Гиса, глава наёмного отряда дроу некогда была рабыней. Лет так пятьдесят назад или что-то около того. И рабыней она была не абы какой, а боевой, так ещё и владел ей один работорговец из числа союза, являющегося неотъемлемой частью города-государства Галмурад. По счастливому стечению обстоятельств, именно этот работорговец больше других почитал ушедшего бога своего народа. Он собирал по крупицам утерянную информацию о нём, бережно хранил в своей библиотеке старые книги жрецов, даже не единожды организовывал раскопки, дабы отыскать утерянный храм своего божества. Сотни его рабов в буквальном смысле слова перелопатили немалую часть пустыни, в которой как предполагал работорговец, должен был находиться утерянный храм. И что удивительнее всего, он его отыскал. Гиса была в числе тех рабов, что проводили раскопки в тот день. Храм нашёлся там, где и должен был находиться по информации из книг жрецов. Не очень далеко от самого Галмурада, но тем не менее, добраться до него было сложно. Пустыня часто забирает то что пожелает. Храм был похоронен под тоннами песка, мимо него часто ходили караваны, считая что это просто очередной высокий бархан. Вход в храм раскопали, после чего работорговец зашёл туда в сопровождении своих рабов. И там… ничего не произошло. Храм был пуст. Совершенно пуст. Даже забытой ритуальной чаши не нашлось. Голые стены, песок везде и никаких следов пребывания тут божества или хотя бы его жрецов, лишь пустая постройка. В расстроенных чувствах, работорговец велел засыпать вход, а оказавшись дома, сжёг все книги жрецов, всю свою коллекцию, на сбор которой он потратил не малые деньги и многие года своей жизни. Стоит ли говорить, что верхушка правления Галмурада так и не узнала о находке. Думается мне, что тот не совсем разумный работорговец, уничтожил чуть ли не все ниточки ведущие к храму. И вот сейчас, Галмурад остро нуждается в своём боге, хочет приложить все силы для его возвращения, а информации у них о нём кот наплакал. И тем удивительнее становится тот факт, что мне информацию о местонахождении храма принесли на блюдечке с голубой каёмочкой.

Хотел я