Итак, в ресторане ЦДЛ сошлись физик и лирик.

Для начала шестидесятых это было распространенным явлением.

Ольга Арцимович вспоминала о той встрече: «Я никогда ни с кем так не говорила. С самого начала это было абсолютное родство — при том что я всегда очень трудно сходилась с людьми».

К моменту этой встречи Ольга Владимировна уже была разведена, а семейная жизнь Булата, как известно, зашла в тупик и с Галиной Васильевной они жили раздельно.

А потом была поездка на такси по ночной Москве.

Необычайно точно это состояние будет передано впоследствии Булатом Шалвовичем в «Похождениях Шипова»: «А Москва продолжалась. В Самотечных улочках-переулочках, тупичках, в смешении дерева и кирпича продолжалась она… сокровенная, словно именно здесь или где-то совсем рядом, за поворотом, и должно было открыться место проживания затейливой московской души. Даже грохот недалекой Сухаревки был бессилен пробиться сюда, и только колокольный звон, ослабевая, все-таки расплескивался по маленьким дворам и затухал в подворотнях.

Но в этой благостной тишине кипели те же страсти, что и там, в большой Москве… и в этой благостной тишине вдруг откуда ни возьмись звучали какие-то слабые струны; какие-то неясные звуки вырывались из-за домов, из подворотен; какие-то слова, которых было не понять, не запомнить, разрозненные, сбивчивые: какая-то песня, что ли, которую напевал некий невидимый житель — не пьяный сапожник, не сбитенщик, не бродяга, не вор, не извозчик, но и не тайный советник, или генерал, или князь…

Это старая история — показать свою Москву человеку, который тебе симпатичен, которого ты любишь, с которым дружен. Особенно если этот человек из Ленинграда.

Проехать по пустым переулкам, пройтись по дворам, вслушаться не только в тишину гулких подъездов, но и в звучащий внутри себя голос, который в такие минуты выдает необычайно точные ноты, воспроизводит единственно верную интонацию, которую отличает предельная искренность, идущая от самого сердца.

Когда такси остановилось у ворот академического особняка на Пехотной, Булат повернулся к Ольге:

— Выйдете за меня замуж?

Счетчик замер на цифрах — «1 рубль 50 копеек».

Булат протянул водителю 2 рубля:

— У вас будет сдача?

Пауза.

— Да, — ответила Ольга.

— Да, — ответил водитель, полез в карман и принялся греметь железной мелочью.

— А, впрочем, оставьте себе…

— Благодарствуем.

Все произошло так быстро!

А ведь еще вчера вечером они впервые увидели друг друга.

Более того, Ольга Владимировна утверждала, что до того момента ни разу даже не слышала этого имени — Булат Окуджава, хотя, конечно, ее друзья в Ленинграде (среди которых, по слухам, был Рудольф Нуреев), друзья ее дяди в Москве знали и пели «Полночный троллейбус» и «Бумажного солдата».

Трудно сказать, чего в этом вопросе — «выйдете за меня замуж?» и этом ответе — «да» — было больше — сильного чувства, поверхностных эмоций, очередной попытки изменить невыносимую жизнь, что-то доказать себе, может быть, игры в галантность, но факт остается фактом — с этой ночи жизнь Булата и Ольги больше не будет прежней.

Это как вспышка.

Как откровение.

«В один прекрасный день меня осенила простая, бесхитростная мысль, способная родиться в голове человека, пришедшего в отчаяние от безуспешных попыток сорвать плод, не подымая рук, войти в дом через печную трубу», — читаем в Окуджавы.

Отчаяние, невозможность (или неумение) пересилить беду были для Булата, пусть не это прозвучит парадоксально, единственной возможностью изменить жизнь (или хотя бы попытаться), сделать шаг вперед навстречу новым чувственным ощущениям, возможности заниматься только литературой и ничем иным.

Спустя годы в своем романе «Свидание с Бонапратом» Б.Ш. Окуджава напишет: «Это была женщина с богатым воображением, но не склонная к мелкими фантазиям, ее, видимо, никогда не заботило, что думают о ней, а лишь то, что она сама думает о других».

Разумеется, эти слова не имели и не имеют прямого отношения к Ольге Арцимович, но интонация в них уловлена необычайно точно — умение и желание этой красивой блондинки из города на Неве из академической и одновременно артистической семьи совершать поступок и делать выбор даже там, где на первый взгляд делать это абсолютно необязательно.

Впервые Булат увидел перед собой человека, который не вел войну с самим собой, просто потому что давно завершил ее полной и окончательной победой.

Цельность и неколебимость, целеустремленность и бесстрашие (в большей степени мужские качества) каким-то немыслимым образом переплетались у Ольги с беззащитностью и склонностью к рефлексии, безоглядной эмоциональностью и неуверенностью в себе.

Конечно, в полной мере увидеть все эти качества за столько короткий срок Булат не мог, но, скорее всего, интуитивно ощущал их наличие, потому как всегда стремился к ним, искал и ждал их.

Тогда он четко осознал одно — «вот и дождался, вот и нашел».

Почти сразу друзья Окуджавы узнали о том, что у него появилась новая женщина и намерения его весьма серьезны. Да он и не скрывал этого, хотя брак с Галиной Васильевной не был расторгнут и формально они оставались мужем и женой.

Владимир Войнович вспоминал: «Как-то, когда я садился на мотоцикл, Булат подошел ко мне, сунул в руки конверт и попросил опустить его в Москве в почтовый ящик. Перед тем как выполнить поручение, я взглянул на адрес и запомнил незнакомую мне до того фамилию Арцимович. Роль почтальона я исполнил несколько раз, и дело закончилось тем, к чему шло».

Читаем в книге Бенедикта Сарнова «Красные бокалы»: «Соседями нашими стали только Галя и Игоруша. Без Булата. Первое время Булат к ним захаживал и иногда попутно заглядывал и к нам тоже. Но случалось это нечасто. А вскоре и эти нечастые его визиты прекратились. И как-то, уже не помню где, скорее всего, в ЦДЛ, он представил нам свою новую жену, Ольгу».

В июне 1962 года Булат окончательно перебрался к Ольге в Ленинград, в трехкомнатную квартиру на Ольгинской улице.

Жили тут вчетвером — Вера Андреевна Арцимович, Ольга, ее брат Юрий и Булат, который «был так деликатен, что с ним не могло быть никаких конфликтов».

Это как заложенная в подсознании матрица поведения того, как должно и достойно начинать новую жизнь — взять фибровый производства Министерства лесбумпрома СССР, Главфанерпрома, Завода № 29 «Фанеропродукт» «чемоданчик» и уйти с ним в другую семью.

Так уже было в жизни Булата, когда он пришел в семью Смольяниновых в Тбилиси, не имея «за душой» ничего, кроме чувства к Гале и желания начать жизнь сначала.