– Индия! – произнес любимый злобным голосом школяра, схлопотавшего двойку по географии. – Что это такое?

– Индия – это мое имя, – сонно пробормотала я, вынимая из подушки помятую физиономию. – Ну, и еще страна такая в Азии. Есть еще досадные пробелы в знаниях?

– Есть! – Милый отчетливо скрипнул зубами. – Кто это вчера звонил тебе в семь сорок утра?

Это был интересный вопрос – хотя бы потому, что я не помнила никакого телефонного разговора в семь сорок утра. Я в это время еще сплю как убитая и встаю с третьей попытки только в восемь пятнадцать! Узнать, кто способен на такой омерзительный поступок – разбудить меня телефонным звонком за полчаса до урочного подъема, хотелось только для того, чтобы раз и насегда исключить эту гнусную личность из круга своих знакомых.

– Кто мне звонил? – нахмурилась я.

А потом до меня дошло, что с одной совершенно гнусной личностью я как раз сейчас разговариваю.

– Кулебякин! Ты опять шарил в моем телефоне, проверяя звонки и эсэмэски?! – Я спрыгнула с кровати и уткнула кулаки в бока. – Как тебе не стыдно?!

– Гау! – встревоженно бухнул Барклай, протискиваясь между нами и загораживая мои коленки своим телом.

Он не любит, когда мы с его хозяином ссоримся.

– Это мне должно быть стыдно? Мне?! – Денис ногой отодвинул в сторону четвероногого миротворца и принял позу, аналогичную моей. – Это тебе должно быть стыдно! Живо признавайся, кто такой Георгий Сальников?!

– И правда – кто? – заморгала я. – Не помню такого имени среди своих входящих…

– В каком смысле – твоих входящих?! – Голубые глаза ревнивого идиота засверкали, как милицейские мигалки.

– Фу! О чем ты подумал, пошляк? – оскорбилась я. – Я имела в виду, что в моей записной книжке нет никакого Георгия Сальникова. Я уверена в этом.

– В этом я тоже уверен, потому что просмотрел всю твою адресную книгу, – горько усмехнулся Денис. – Сальникова там действительно нет, я выяснил его имя, пробив номер по нашей базе. Но не притворяйся, что ты не знаешь этого типа! Кто он тебе? Явно не посторонний! Посторонние мужчины не звонят порядочным женщинам в семь сорок утра!

– А порядочные мужчины не пристают к порядочным женщинам с расспросами о посторонних мужчинах в семь тридцать! – рявкнула я в ответ, мельком посмотрев на часы.

Фраза была довольно путаная, и на ее осмысление капитан Кулебякин потратил несколько секунд. За это время я успела собраться с мыслями и найти самое простое и правдоподобное объяснение появлению в моем телефоне непонятного входящего:

– Ты не допускаешь мысли, что этот Сальников просто ошибся номером?

Денис пошевелил бровями.

– Гау! – примирительно сказал Барклай.

– Ну… Не знаю…

Милый пожал плечами, немного помолчал и уже почти нормальным голосом (но все-таки глядя в сторону) поинтересовался, что я буду на завтрак – яичницу или бутерброды.

Я поняла, что взяла верх, но не смогла удержаться от соблазна закрепить победу и наотрез отказалась от всякого завтрака под предлогом, что у меня нет аппетита. Он пропал, потому что кое-кто его испортил!

Мой любимый капитан парень ревнивый и вспыльчивый, но добрый. Почувствовав себя виноватым, он сделался вдвое заботливее, чем обычно, и так трогательно захлопотал вокруг меня, что мне даже стало немного стыдно. Правда, это прошло, когда за завтраком Денис как бы невзначай поинтересовался:

– Тебе адрес «Украинская, 32» ничего не говорит? А «Белорусская, 16»?

– Слушай, завязывай с уроками географии! – хмурясь, попросила я, неосторожно хлебнула из чашки и обожглась горячим кофе, услышав свой внутренний голос:

«Угол Украинской и Белорусской?! Да это же тот самый Жора Сальников!»

– Ш-ш-што это жнащит?! – зашипела я.

«Георгий Сальников, который балуется травкой, рисует голых баб и дружит с Муратом Муратовым! – шумел внутренний голос. – Это он тебе звонил! Вчера! В семь сорок!»

– Но жашем?! – воскликнула я.

– Как – зачем? Ты же ошпарилась! Положи на язык холодненькое! – Заботливый милый настойчиво совал мне ледяные кубики.

– Ш-шпащибо, я лущще мажью намажу! – прошуршала я, рыбкой выскальзывая из-за стола. – Ихтиоловой! У тебя такая ешть? Нет? Тогда ижвини, я к шебе!

Причину интереса, внезапно проявленного ко мне такой подозрительной личностью, как «классный пацан» Жора Сальников, надо было обдумать в тишине и покое.

– Привет, завтрак будет готов через десять минут! – сообщил папуля, выглянув из кухни с поварешкой в руке.

Поварешка была здоровенная, формой и размером напоминающая немецкую каску образца Первой мировой войны на длинной ручке. Очевидно, папуля ждал к завтраку не меня одну – наверняка думал, что я приведу с собой знатных едоков Дениса и Барклая. Я не стала говорить, что их не будет, гостеприимного папулю это могло расстроить.

– Угу, – невежливо буркнула я, пробегая в свою комнату.

Дверь я закрыла поплотнее, дабы никакие звуки извне не мешали мне прислушиваться к собственному внутреннему голосу. Он уже бормотал что-то горячо и нервно, но пока не очень разборчиво. Отчетливо чувствовалось: в интеллектуальных корчах вполне может родиться какая-то гениальная мысль.

Для облегчения потуг я поспешно включила компьютер, открыла чистый лист и начала стенографировать горячечный бред своего подсознания. Лихорадочно набив четверть странички сплошного текста без заглавных букв и знаков препинания, я волевым усилием увела скрюченные от напряжения пальцы с клавиатуры, спрятала руки за спину, чтобы они не тянулись к буковкам, сосредоточилась и стала читать написанное.

Как ни странно, мое миниатюрное произведение в авангардистском стиле «поток сознания» оказалось очень информативным!

Я трижды перечитала получившийся текст: «жора друг мурата жениха маруси которая уже после смерти в полвосьмого звонила домой но там была только бабушка и ей никто не поверил хотя маруся ведь могла позвонить еще кому-нибудь например мне а мне и вправду кто-то звонил вчера около половины восьмого утра с телефона жоры который друг мурата».

Закольцевав фразу, внутренний голос обессилел и затих. На несколько секунд во вселенной установилась звенящая тишина, а потом произошел натуральный информационный коллапс, и из черной дыры моего подсознания в полном соответствии с законами астрономии с взрывным грохотом родилась Сверхновая – та самая ожидаемая гениальная догадка!

В первый момент я ослепла и оглохла. Открывающиеся перед моим частным расследованием перспективы потрясали!

Во второй момент меня еще более сильно потряс папуля: пока я была в отключке, он вошел в комнату и позвал кушать, никакой реакции не дождался и крайне встревожился моим коматозным состоянием. Поэтому очнулась я от боли в вывихнутой ключице и громкого крика в ухо: