говорил недавно Марибу. Но меня прерывает телефонный звонок.

Ну вот! То не дозвониться до него, то даже мысленный посыл почувствовал.

— Извини, цветочек, — говорю, касаясь пальцами Ксюшиного подбородка. — Скоро дел будет поменьше.

Она кивает и спохватывается:

— Я пока ужин разогрею.

Выхожу в коридор и сдвигаю слайдер.

— Слушаю, Мариб.

— Я тут порылся в делах Глущенко, — сразу переходит к делу, откровенно зевая. Наверное, это такой тонкий намек, что всё-таки он человек и отдыхать ему тоже нужно. — И вот что нашел, — продолжает Мариб. — У него вроде как наклевывается выгодная сделка. И на завтра его секретарша забронировала столик в том же ресторане, где ты сегодня был.

Не перестаю поражаться этому человеку.

— А об этом ты как узнал? — все же решаю спросить.

— Взломал планшет секретарши, — как само собой разумеющееся спокойно отвечает Мариб. — А вообще это коммерческая тайна, — добавляет недовольно. — Все, я спать.

Ресторан… Неплохо. Но почему бы не попытать удачу телефонным звонком для начала? Шансы равны нулю, но ублюдок задергается. А это тоже неплохо.

— Мариб, подожди, — говорю, пока друг не отключился.

— Что ещё? Может, Пентагон взломать?

— Нет, — усмехаюсь и понижаю голос. — Достань мне номер телефона этого ублюдка.

— Через пару минут пришлю сообщением. И до утра меня не беспокоить.

— Слушаюсь, босс, — язвительно отвечаю.

Возвращаюсь в кухню, где Ксюша уже накрыла на стол. Увидев меня, она замирает с вилкой в руках и аккуратно спрашивает:

— У тебя неприятности?

Притягиваю Ксюшу к себе и, несмотря на то, что запищал телефон, наверняка сообщение от Мариба, не отпускаю. Целую в макушку и говорю:

— Может, ну этот ужин? Пойдем наверх.

— Амиль, — с укоризной произносит, — ты скоро заработаешь себе язву.

— Заезжал в ресторан на стейк с кровью.

Зря я это ляпнул. Ксюша-то явно подумала, что я о еде. Отталкивает меня, зажимая рукой рот, и выбегает из кухни. В недоумении иду за ней и стучу в дверь ванной, услышав там шум воды.

— Цветочек, что такое? Тебе плохо? Давай поедем к врачу. Нет, лучше вызовем. Ксюша! Я сейчас дверь выломаю!

— Не надо ничего ломать, — говорит она, открывая.

Черт! Я, конечно, слышал, что с беременными такое бывает. Тошнота там, головокружение… Но когда это происходит с любимой женщиной, а ты ничего не можешь сделать, становится паршиво. От собственного бессилия. Ненавижу это чувство!

Обхватываю ее чуть влажное лицо руками, заглядываю в глаза.

— Тебе плохо? Ты побледнела.

— Да ничего страшного, Амиль. И не будем тратить время на врача. Потому что завтра с самого утра ты опять уедешь по делам и оставишь меня одну.

А капризы — это тоже про беременных? Но направление мыслей Ксюши о трате времени мне определенно нравятся. Подхватываю ее на руки и несу наверх под женский смех.

Слава богу, мне так нравится, когда она улыбается, смеётся, а не смотрит потерянным взглядом в пустоту.

— Подожди, Амиль, ну, подожди, — отталкивает мои руки, продолжая смеяться, в то время как я уже готов порвать на ней одежду. — Я в душ.

— Не вопрос, — играю бровями, стягивая с себя футболку.

— Одна, — игриво качает пальцем, отступая к двери.

Ну, Ксюша… Но меня невероятно заводит, что она с каждым днём открывается мне все больше и больше.

Я даже не сразу вспоминаю, что у меня есть ещё одно дело. Выхожу на балкон, открываю СМС от Мариба и набираю присланный номер. Через пару гудков в трубке раздается недовольный рык:

— Да!

— Это Амиль Алиев, — тянет блевать только от голоса этого козла и рассказать в красках, что я с ним сделаю. Но говорю ровно. Не стоит открывать карты сразу. — Надо встретиться.

— Ты, бля, хочешь со мной встретиться? — судя по голосу, ублюдок в стельку пьян. — Да пошел ты! И шалаве этой передай, что братец ее сядет, а ее выродок даже не родится.

Кажется, я сейчас всё-таки не сдержусь и поеду к нему, чтобы превратить его рожу в кровавое месиво.

В трубке уже тишина. Отключился, сволочь. Но он все равно ответит за каждое слово.

И тут запоздало, но до меня всё-таки доходит. Он сказал: "ЕЕ выродок". И явно имел в виду ребенка…

Глава 27

Всю ночь не мог сомкнуть глаз. В голове так и крутились слова ублюдка. Всё-таки сумел, сука, выбить меня из колеи. Пусть я вчера все для себя решил, пусть его слова никак не повлияли на мое решение, но… А что но?

Поговорить бы с Ксюшей, только боюсь, что она опять все неправильно поймет. Ладно, поговорим сегодня с ублюдком, с ним хоть можно пар выпустить.

Почти до утра таращусь то в потолок, то на спящую Ксюшу, мирно сопящую у меня на груди.

Действительно, неисповедимы пути Аллаха. Недавно смеялся над друзьями, что они растекаются лужицами перед своими женщинами, а сейчас сам чуть ли не плавлюсь от каждого прикосновения Ксюши.

Сон приходит, когда уже начинает светать. Предстоит сложный день, и я закрываю глаза, даже считаю баранов. Говорят, помогает.

Не знаю, сколько провожу в дремоте, но слышу, как рядом начинает возиться Ксюша, и улыбаюсь сквозь сон. Она проводит пальчиками по моей груди, кажется, даже не дыша. Цепляет резинку боксеров…

Несмотря на бессонную ночь, утро мне начинает нравиться.

— И что мы задумали? — спрашиваю, не открывая глаз.

Рука тут же исчезает, на что я усмехаюсь, нащупываю ее и возвращаю на свой живот. Так-то лучше.

— Амиль… — неуверенный шепот щекочет шею. — Ты не спишь уже?

— Разговариваю во сне. И вообще, я этот… о, лунатик, — шучу все так же с закрытыми глазами.

А мне и не надо их открывать. Я ее чувствую, очень остро чувствую.

Ксюша беззвучно смеётся, уткнувшись мне в ключицу, а потом резко оказывается на мне.

А вот это неожиданный