у кухонного островка пили утренний кофе.

— Привет, шалунишка! — окликнул меня Фонтейн. — Так этот грязный негодяй удерживал тебя всю ночь? Я должен засвидетельствовать, что он погубил твою репутацию!

Я поцеловала Фонтейна в щеку.

— Погубил, погубил, это чистая правда.

Доди обняла меня.

— Милочка, это просто восхитительно! — произнесла она. — Ничто не может заставить личико девушки так чудесно зарумяниться, как удачный поход на соломник.

— Сеновал, — поправила я.

— Э… что? — Она вопросительно уставилась на меня.

— Ничего. Много интересного я пропустила за эту ночку?

— Ты ничего не пропустила. — Фонтейн помотал головой. — Ну а теперь давай подробности. Как это происходит у вас, гетеросексуалов?

Я наливала себе кофе, уставившись в потолок. Прошлая ночь была райской, и я не собиралась вдаваться в детали. Мне хотелось наслаждаться сладостными воспоминаниями о ней без пошлых комментариев Фонтейна. Я хотела побыть в неге своего бездумного распутства, прежде чем мозг включится и неизбежно устроит мне выволочку.

— Это было волшебно, — пропела я.

Фонтейн сделал нетерпеливый жест.

— И что дальше?

— Ничего. Я слишком устала, чтобы обсуждать эту тему. Возьми меня с собой, когда поедешь по магазинам, — узнаешь больше.

— Окей, — согласился Фонтейн. — Кстати, Пенни ждет твоего звонка. Она вроде бы говорила что-то о стирке.

Пружинящим шагом я буквально взлетела в свою комнату. Я взбила хорошенько подушки и бросилась на постель, заметив мимоходом, что сегодня она уже не казалась такой уныло, издевательски пустой. Прошлая ночь была потрясающей. И не только в первый раз, в который, надо признать, мы слегка поторопились (ну он же не виноват, что я бросила его в таком напряжении в начале вечера). Второй раз был просто потрясающим. Это было все равно что плавать на плоту, устланном шелковистым норковым мехом, в бассейне, наполненном пенящимся розовым шампанским, смакуя бельгийский шоколад, пока Брэдли Купер делает тебе массаж ступней. К третьему разу мы выдохлись и занимались любовью как в праздное воскресное утро, когда нечем заняться, кроме как скоротать время в постели.

Я и забыла, каким радостным занятием может быть секс. Чистой радостью. Я потянулась, разминая затекшие мышцы, и набрала Пенни, которая немедленно сняла трубку. Мы принялись взволнованно перебивать друг друга.

— Угадай, что произошло!

— Нет. Ты угадай!

— Я переспала с Дезом.

— Я беременна!

— Как?

— Ты… что?

— О, черт!

— Вот черт побери!

Мы с Пенни не веселились так с тех пор, как Скотт Николсон врезался на скейтборде прямо в почтовый ящик, потому что она посветила перед ним своим спортивным лифчиком.

— Почему ты не сказала мне вчера вечером? — спросила я.

— Я тогда еще ничего не знала! Я сделала тест только утром. А как ты очутилась в постели с Дезом?

Мы перебрасывались вопросами в нашем фирменном семейном стиле. Я переживала за нее и была благодарна ей за это. Я принялась расспрашивать о сроках, именах для детей и о реакции бабушек и дедушек на эту новость.

— Я никому еще не говорила. Только тебе.

— Правда?

— Да. Я как-то побаиваюсь. Рано еще загадывать. Вдруг что-нибудь пойдет не так.

— Доди не зря все время повторяет, что переживать лишний раз — это плохо. Только нервы портить себе.

— Ты цитируешь мне Доди? Все, пора забирать тебя оттуда.

— Но-но, не сейчас! Но напомни мне об этом через недельку.

— А что будет через недельку? — спросила она.

— Я непременно нарою всякого компромата на Деза и буду вынуждена удрать из Белл-Харбора.

— Например, что он убил Пуллманов и закопал их под террасой?

— Точно. Так ты собираешься сказать маме?

— Пока нет. Я хочу дождаться конца первого триместра. Так что не рассказывай ей, ладно? И вообще никому не говори.

— Слушай, мамашка, болтающая о триместрах. Я очень тобой горжусь. И обещаю, что не проболтаюсь никому, если ты не расскажешь маме обо мне и Дезе. Мне не нужно сейчас ее авторитетное мнение. Договорились?

— Договорились.

* * *

— Эй, народ, вы по магазинам? — спросил Джаспер.

Я на кухне застегивала сандалии, а Фонтейн в белой рубашке-поло и хлопковых брюках-чинос мятного оттенка, поджидая меня, вертел ключи на пальце и постукивал ногой в такт их звону.

— Да. — Он кивнул в ответ. — Только проверим, как идет ремонт в моем доме. Рабочие заняты отделкой, и я должен убедиться, что они используют нужное дерево. А что? Ма тоже хочет?

— Нет. Она пошла к Аните рисовать транспаранты для акции протеста против второго светофора, — ответил Джаспер и сел рядом со мной. — Помнишь, ты как-то сказала, что свадьбы, кольца и все сопутствующее — это очень дорого?

Я положила ладонь на его руку.

— Не следовало мне этого говорить, Джас. В тот день у меня было ужасное настроение. Я знаю, что Бет замечательная, а ты достаточно умен, чтобы покорить ее.

— Это понятно. — Джаспер согласно кивнул. — Я просто хотел поинтересоваться, не поможешь ли ты мне выбрать кольцо? Хотелось бы, чтобы оно было красивым, но я при этом не обанкротился.

— О, Джаспер! Почту за честь.

— Господи, Сэди. — Он напрягся. — Ничего же особенного не случилось. Что с тобой такое? — Он посмотрел на Фонтейна, который ответил:

— Сэди наконец-то завалили.

И Джаспер кивнул, будто это ему что-то объяснило.

* * *

— Привет, Фонтейн! Пришел за новыми запонками? — Тилли Мэйсон, представительница четвертого поколения владельцев ювелирного магазина Мэйсонов, встретила нас у двери.

Они дважды чмокнули воздух у щек друг друга.

— Я был бы не против. Но сегодня мы здесь по особому случаю. Мой брат решил связать себя узами брака. Нам нужно что-то сверкающее и волшебное по цене унылого убожества.

Тилли кивнула:

— Думаю, мы сможем подобрать что-нибудь подходящее.

Она усадила Джаспера в бархатное кресло, вынула ламинированную таблицу и говорила о цвете, огранке, чистоте и весе в каратах, пока его взгляд окончательно не остекленел.

— Погодите, а в чем разница между цветом и чистотой? — спросил Джаспер уже в третий раз.

— Давайте просто посмотрим что-нибудь, — предложила я.

— Почему бы и нет, — согласилась Тилли.

Джаспер уставился на одну из витрин.

— Может, что-нибудь из этого? — нерешительно спросил он.

— Это кольца для годовщины, — пояснила Тилли.

— А в чем разница?

— Их дарят на годовщину свадьбы.

Джаспер молча посмотрел на меня.

— А какое кольцо хотела бы Бет? — спросил Фонтейн.

— Не знаю. Я ее не спрашивал.

— То есть ты вообще с ней об этом не говорил?

— Нет, я хотел сделать ей сюрприз.

— Сюрприз? А откуда ты знаешь, что она ответит согласием?

— Фонтейн! — Я шлепнула братца по руке. — Ну разумеется, она согласится. Не донимай его этим.

Джаспер покраснел.

— Ох, Фонтейн, ну полюбуйся, что ты наделал, — пробурчала я, обнимая